Heinrich Heine. Maria Antoinette
Как ярко в Тюильри, в дворце
Все окна днём сияют,
Однако, даже светлым днём
Здесь призраки гуляют.
Гуляет в Павильон де Флёр
Мария Антуанетта,
Осуществляет свой приём
Согласно этикета.
Придворных дам стоит рядок,
А в креслах остальные,
На всех атласы и парча,
Брильянты дорогие.
Узки их талии весьма,
Изящны ножки, ловки,
Что прячет в складках криолин –
Иметь бы и головки.
Но нет у них, у всех голов,
У королевы тоже,
Она манкирует сама
Причёской пышной всё же.
Да, все носили парики
Башнеподобной кучкой:
Марии Терезии дочь
Вкупе с кайзера внучкой.
А духи их без париков
Средь дам большого света,
Где без причёсок ходят все:
Голов у них-то нету.
Всё – революции следы,
Фатальнейшей доктрины;
Виновен был Жан Жак Руссо,
Вольтер и гильотины.
Но странно, я представил так,
Что призраки все эти
Себя не видят без голов
И что их нет на свете.
Здесь чванство то же, как тогда,
И лесть в словах не новых,
И отвратителен любой
Поклон их, безголовых.
Вот дама первая внесла
Сорочку – книксен тут же –
Вторая королеве даст
Ту вещь – и книксен нужен.
Ещё две дамы подойдут
С поклоном, приседая,
Её Величеству надеть
Чулки – им честь большая.
С поклоном девушка внесёт
Жакетку королеве,
А юбку нужно поднести
Другой придворной деве.
Здесь дама главная стоит
И веером играет;
Раз у неё нет головы,
Задком она кивает.
Метнёт сквозь щёлку плотных штор
Взгляд любопытный солнце,
Но лишь увидит духов сбор,
Зайдёт вновь за оконце.
Wie heiter im TuilerienSchloss
Blinken die Spiegelfenster,
Und dennoch dort am hellen Tag
Gehn um die alten Gespenster.
Es spukt im Pavillon de Flor'
Maria Antoinette;
Sie ha:lt dort morgens ihr Lever
Mit strenger Etikette.
Geputzte Hofdamen. Die meisten stehn,
Auf Taburetts andre sitzen;
Die Kleider von Atlas und Goldbrokat,
Beha:ngt mit Juwelen und Spitzen.
Die Taille ist schmal, der Reifrock bauscht,
Darunter lauschen die netten
Hochhackigen Fu:sschen so klug hervor -
Ach, wenn sie nur Ko:pfe ha:tten!
Sie haben alle keinen Kopf,
Der Ko:nigin selbst manquieret
Der Kopf, und Ihro Majesta:t
Ist deshalb nicht frisieret.
Ja, sie, die mit turmhohem Toupet
So stolz sich konnte gebaren,
Die Tochter Maria Theresias,
Die Enkelin deutscher Ca:saren,
Sie muss jetzt spuken ohne Frisur
Und ohne Kopf, im Kreise
Von unfrisierten Edelfraun,
Die kopflos gleicherweise.
Das sind die Folgen der Revolution
Und ihrer fatalen Doktrine;
An allem ist schuld Jean Jacques Rousseau,
Voltaire und die Guillotine.
Doch sonderbar! es du:nkt mich schier,
Als ha:tten die armen Gescho:pfe
Gar nicht bemerkt, wie tot sie sind
Und dass sie verloren die Ko:pfe.
Ein leeres Gespreize, ganz wie sonst,
Ein abgeschmacktes Scherwenzen -
Possierlich sind und schauderhaft
Die kopflosen Reverenzen.
Es knickst die erste Dame d'atour
Und bringt ein Hemd von Linnen;
Die zweite reicht es der Ko:nigin,
Und beide knicksen von hinnen.
Die dritte Dam' und die vierte Dam'
Knicksen und niederknien
Vor Ihrer Majesta:t, um Ihr
Die Stru:mpfe anzuziehen.
Ein Ehrenfra:ulein kommt und knickst
Und bringt das Morgenja:ckchen;
Ein andres Fra:ulein knickst und bringt
Der Ko:nigin Unterro:ckchen.
Die Oberhofmeisterin steht dabei,
Sie fa:chert die Brust, die weisse,
Und in Ermanglung eines Kopfs
La:chelt sie mit dem Steisse.
Wohl durch die verha:ngten Fenster wirft
Die Sonne neugierige Blicke,
Doch wie sie gewahrt den alten Spuk,
Prallt sie erschrocken zuru:cke.