О НАШЕМ ВРЕМЕНИ
Остатки Русскости нелепо напрягает
Великий, неизведанный народ.
А где-то мать-старушка голодает,
А чья-то дочь — загар свой продает...
Не буду вспоминать года другие:
Что и сейчас — навряд ли — веселей.
Но дамы... Дамы — были дорогие
И — господа, пожалуй, понежней...
А впрочем, каждый время то ругает,
Ругать же это — тоже Бог велит,
Где — в господина — господин стреляет.
Все чаще, правда, в спину норовит...
Забегала, заерзала на месте,
Как сучка, сжаленная бешеной осой —
Россия-матушка... Вот дай России время —
Она дорогам-дуракам устроит бой!
Да — ой ли?! Дураки — всегда на месте.
Дороги — тоже. Это ерунда.
Ей славу делали — не куры на насесте:
Ей — единицы — делали слова!
Вот баловень судьбы — Россия-бабка,
Вот гениальный сын земли полей —
Заблудшая, пропавшая на свалках
Цивилизации — душевный соловей!
Как?! Скажете, какими чудесами
Всех удивил заоблачённый край?
А вот, пожалуй, посудите сами!
А кто — не может — душу почитай!
Воспомни юные всегда ее седины...
Что скажешь — седовласый Океан?
И поплывут — и страны, и картины,
Надежды мыслями и пламени туман:
Взлетят лебедушкою белой, бело-кожной
Мечты ее героев и времен,
И станет невозможное — возможным!
И ты услышишь — поминальный звон!
Взовьешься к предкам мыслями своими,
Из родника — ее воды попьешь...
ЗЕМЛИ БЫ НЕ БЫЛО БЕЗ МАТУШКИ-РОССИИ:
Убей ее... И — землю ты убьешь!
История... История богата
Людьми — Великими и — гнусными людьми,
Высоким подвигом пожертвований брата
И гнусным — “брат”... Уходят корабли,
Плывут себе в неведомые дали...
Куда, Россия?? Что же жаждешь ты?!
Ты хочешь, чтобы — кто-то поскандалил
И чтоб его — повешенным “нашли”?!
Ты — это хочешь? или — мира, славы?
Ты хочешь — жить?! иль — хочешь умереть?!
Целебных трав или молитв отравы
Тех, кто — такой ценой тебя спасли?!
Ответь!! Молчишь, как воин пред сраженьем,
Как заплутавший, одинокий сын!
Как ветер легкий, тонким вдохновеньем
Ты освежаешь воздухом своим!
Тебя топили в длинном алкоголе!
Тебя насиловали, грабили и жгли!
Смотрели на березку и на поле,
Но все, впоследствии, как правило — “ушли”.
Тебя понять лишь может гениальный —
Такой же, как и ты и — одинок,
Такой же — нежный, грубый и скандальный,
Непризнаваемый, но — признанный сынок!
А может, ты теряешь свою силу
В таких вот — переменчивых страстях?
И каждому десятому могилу
Ты роешь ни за грош и ни за “ах”...
И что теперь? Исторья — не забыта:
И жгут, и грабят, и стреляют наугад!
Россия! До сих пор ты неумыта!
Стоишь на преданных и праведных костях.
Что прах Великих?! Ты их в изголовье
Положишь и споешь им “упокой”.
Но, Родина! Сколь слез, и бед, и боли
Хранят твой "сон терпенья и покой"!..
Куда несешься?! Не дала ответа!
Да и — не дашь сейчас и никогда:
Ты светишь — им, а им — не надо света —
На тех костях растет твоя трава.
Сказать — возможно: да весь мир обужен,
Весь мир трясет от горя и от бед...
Россия-матушка... Твой ровный край простужен,
Здесь до сих пор — на пятерых обед.
Исторья непременно подпирает
Плечами изувеченную дверь,
Через которую нам света не хватает
И Вера часто — только лишь — “поверь”...
Ну, а сейчас лавчоночки... Лавчонки...
Да почему-то, собственно, — сейчас?!
Сейчас доступней стали нам девчонки,
Но — не в последний и не в — первый раз.
Так почему весь мир угомонился:
Куда — обедает! Все поедом он — жрет!
А наш Иван — доволен, что — упился,
И песни свои пьяные орет?!
Везде орут — добавите жестоко!
Согласен я, что — все сейчас орут.
Но вместе с тем, в них смысл, видать, глубокий,
Раз “ровной поступью” по жизни те идут...
Что, вправду, изменилось в наше время?
Ларьки — не те? Иль пули — наугад?
Все — было... Было... Тягостное бремя
Вот только смотрится России, как наряд.
О, Господи! Доколь тяжелым роком
Ты будешь славить беззастенчивую Русь?
Не буду я, увы, у ней — пророком,
За это дело даже не берусь.
Но, посудите, сколько слез и боли
Родилось в неприкаянной земле!
В земле, где Мир — черпает столько соли!
Не в самой справедливой стороне...
Вот парадоксы! Всюду они с нами!
Без них — куда? И все же — никуда!
Богата Русь — богатыми словами,
А на дела богатые — скудна...
Зачем же, гордость ты свою упрятав,
Глаголишь миру — в гордости своей —
От мира отвернув свою заплату —
Показываешь золото полей...
Понять умом Россию очень трудно:
Она умом богата и бедна —
Как пьяница, проснувшийся наутро,
В кармане не нашла ты ни гроша!
И что теперь?! Куда теперь податься?
На шум берез? На звон колоколов?
А может, стоит, право, отказаться
От перекрестка мнений и ветров?
Не знаешь ты, сомнение воздвигнув,
Как храм, твоей истерзанной душе:
Ты — ГОРДОСТЬ ДОБРОТЫ давно постигнув,
Забыла о — ВЕЛИКОЙ ДОБРОТЕ!
Как быть с тобой? Какой тебе казаться,
Чтоб показаться — лучшей — ты могла?
А может, лучше — БЫТЬ! В тебе остаться,
Раз ты в себя нас крепко приняла?
Что делать мне?! Ведь всё вы не простите!
Уйти в рассвет рассудком — докторов?
Так воду трогают березовые нити...
Торчащие из берега кустов...
О, парадоксы! Эти парадоксы...
Поэт сказал, что это геньев друг...
А гении — ответят на вопросы,
Когда свою “последнюю” допьют.
Раз первая была, последней — нету!
Как нет у ней душевных докторов.
Стоишь ты голая совсем, едва одета,
Сама не разбирая своих слов...
Россия! Матушка! Земли ты стала гордость
От древности! А гением Петра
Поперла ты стыдливую условность —
Шагнула в колыбель ее двора.
К тебе тянули руки. Понимали,
Что ты, как правило, была всегда права.
Тебя и жгли, и даже оскорбляли:
Ты этого от них не приняла.
Теперь одна стоишь ты над равниной
И плачешь, шепча тихие слова,
Как плачет бедный пахарь над картиной
Крестьянского убогого двора.
Живут в тебе, чудесно уживаясь,
И мощь природная, и хрупкости снегов.
И реки, в берега твои бросаясь,
По-прежнему не видят берегов.
Все пусто. Тихо здесь. И — отдыхает...
Какая-то унылая земля
Бессильно за колени обнимает
Не то — себя, а может быть — меня.
Мне повезло, что я на ней родился,
Что вырос я под песню соловья!
Мне повезло — что я в тебя влюбился!
На свете скучно, если — не любя.
И потому — не ведаю, что будет
И скучно знать: зачем и почему...
И вижу все! И пусть меня осудит
Поклонник — неталанта — моего...
И — он, и я, рожденные под солнцем,
Под плеск твоих студеных родников
Уйдем — в твое открытое оконце!
В раскаты грома... В белизну снегов...
Испанцы — те еще... На нас они похожи:
Никак угомониться не хотят.
В России бьют — руками — чьи-то рожи,
А там — копытами и тоже — наугад...
Что наше время? Сгусток сладострастья,
Порочный спазм свободы и любви,
И — голода, и — сытого несчастья,
И веры в Бога, веры Сатаны...
Что наше время?! В чем его отличье
От сотни лет...
ДО ПУШКИНСКИХ ВРЕМЕН,
от ПУШКИНА ДРАЛИСЬ — ОТ БЕЗРАЗЛИЧЬЯ,
Под нежный звук твоих колоколов...
Сейчас — им меньше. Звона стало тише,
А всё толкут друг друга мужики,
Да так, что вся земля об этом слышит,
А нам — как с гуся белого воды!..
Опять оно же, это — безразличье
Дает его нам повод повторять,
Ругая белый свет до неприличья,
Из-под — подушки — кости доставать...
Ты спишь, достойная, но спишь еще ты нервно,
Как тройка чистокровная, дрожа,
И прилетела к финишу ты первой
И — кубок свой кому-то отдала.
Судьба... Судьба... Судьба — большая милость!
Раз я родился здесь — мне повезло!
Мне повезло, что жизнь — не получилась...
Мне повезло, что ты во мне — давно...
Ты, цепь златая, соткана из соли
Страстей Великих, творческих затей:
Земля нуждается в твоей творящей боли,
Чтоб раствориться можно было в ней.
Великий ветер гонит тучи длинно,
Идут снега... Великие снега...
Осенний клин... Печальный... Журавлиный...
Последние, прощальные слова —
Все это ты, Великая Россия!
Все это — непременно, только ты!
И я хотел бы очень тебя видеть,
Когда случатся вечные мечты...
Что — это время? Чем оно — дороже?
Ничем, пожалуй... Правда, что — ничем.
Ничем... Ничем... А все-таки, а все же:
Что — ты уходишь к нам — не насовсем...
Придут — другие. Будут тебя славить,
Хвалить твои зеленые поля,
Смеяться, пьянствовать, страдать, жалеть,
похабить,
Но — уходить, по-прежнему — любя...
28 октября 1996 г.