милосердней был месяц со мною -
вещевал о гладь преумноженный
а коснулась - чиркнул блесною
и ушёл под воды кожу
ночь стреноженная, васильковая,
василисковая, дыбом шерсть
бок твой бархатный - месяц в ножнах…
синь ярёмная семь-шесть…
утро. жжёт по живому-свежему
в тёмный дол ресниц заторможенных
пересвист стекольчатый, обжиг
голем горла прокрустово ложе
нашатырь солярен несдержан
огневая птица настырная
веки солью горячей режет
прежней мне, не ты ли, что забыла уж —
ближе всех была?
прочь!
к хозяйке своей, бесстыжая!
будут, будут потом судачить
мол, со мной набралась чернокнижия -
лёд и наст под моими веками
вековечная пересвеченная
геометрия, до поверий нет
впрочем, дела мне,
что ты ищешь в моём дыхании
ни тепла – спел пепел
– спылал!
потому тебя не смогу назвать
говорю тебе – прочь бродяжка! —ослепла я!
через чащ, ветлы переблески
языками осоки въелись
в дымный закут черничного леса
я бежала стремглав, но и здесь ты…
тяжело потянуло за леску
повело, колыхнуло грузило
от какой глубины твоя музыка
знаю я от какой, да забыла
исчиркай, всчирикивай стрижьими
по-над словом правь песнь кровящую
потому тебя не увижу
что у снега седого слепящего
что взяла, теперь – не узнать тебе!
завела воск-смолой о моей судьбе
плавит мёдом свой глаз реликтовый
сизо ветрит перо в цвете вереска
но, окстись, тебе ль ведать мне -
когда с месяцем я спелась
не просись жить в клетку! - ты очи пьёшь
кто, скажи, приручал тебя к сети?
где ты синим жаром колотишься
в звёздных космах горючих веток?
не прельщаюсь тобой, оттого ли
ты глядишь в глаза мои пристально
милосердней был ветер со мною
дрожь воды целовал серебристую…