у меня был добротный летательный аппарат
он не то чтобы боинг но и не кукурузник
каждый журавль в небе мне друг и брат
в общем-то каждый, кто окрылён и не узник
я летаю, и в этом смысл моего естества
самолёт — не железка, а продолжение кисти
и когда шуршит отлетающая к зиме листва
мне так мил одинокий, свободный листик
суть не в том, что летать — обязалово или долг
я знавал ходоков, скалолазов, людей-амфибий
и грызущих асфальт, и резвящихся под льдом
понимаете? сколько библий
тысячи разных библий
тут всё просто: решил летать — растворись в крыле
полюби самолётовый птичий хвост и металлью морду
я был счастлив летать, и в июле и в феврале
я летел абсолютно счастливым, большим и гордым
не заметил, как крылья тускнели, глаза кабины
становились печальней, мутнее, а следом и вовсе мёртвы
мой большой самолёт, мой преданный и безвинный
истирался, хирел и всё рвался к аэропорту
я летал! я обычный лётчик, я небин сын
я забыл самолёт, поднимающий меня над всем
он устал
самолётовые носы
повисают однажды — на месяцы, на часы
и тогда угасает каждый его отсек
...мой единственный друг, разобранный на шурупы
обескрылен и похоронен в пустом ангаре
иногда я, упитый вусмерть, смешной и глупый
прихожу к нему и шепчу "поправляйся, парень"
я бы мог найти аппараты покруче и покрыластей!
парашют, дельтаплан, навороченный вертолёт!
но хожу по земле пешком
и не знаю счастья,
и всё снится мне небо,
в котором чего-то
не достаёт.