«Когда бы в старый сад
Могли вернуться мы, задерживаться не было бы смысла;
Все фрукты, что могли мы отыскать, уже б упали
И напитались привкусом земли» – И. А. Робинсон
1.
Непросто написать
об этом возвращении:
Пыль забивает горло.
Выжжены канавы.
Трава и сорняки
так высоки, что снег
задержат, перекрыв
единственную к городу дорогу.
2.
Прорваться без усилий в прошлое.
Пройти там через дворик мимо ржавых
машин, разрушенных печей, разбитых окон.
Упасть через осыпавшийся борт
в сухой колодец, долетев до дна,
что мягче пуха.
3.
Обратный путь:
колёса снег забил
и белизна дорогу поглотила
и впереди, и сзади.
В невидимой канаве
шины тонут.
Уже я вижу тело
своё замёрзшим, ну а кожу плотной,
как у грейпфрута корка.
Толкаю, разгребаю снег, пока
не онемеют пальцы.
Тогда сажусь в машину.
И темнота свои раскинет крылья,
вокруг меня отбросив тень на снег.
Включаю радио
И знаю: он придёт
и вытянет меня могучей цепью,
и к дому отвезёт.
4.
Мы замечаем облачко дыханья
задолго до оленя, теплоту
почувствуем задолго до движенья.
Я стану тем дыханьем,
что лёд растопит у него в глазах,
его согрею горло
разговором.
5.
Он рассадил
во множестве ряды
деревьев: вяз сибирский, тополь чёрный,
карагану, черёмуху и ель.
Он изменил
мне очертанья неба.
6.
Он говорит:
«А ветер поднялся,
пока тебя здесь не было.
Створки окон туда-сюда летали,
дранки кровли воронами метались на ветру,
а караганы обнажились, будто
от солнца шелушащаяся кожа.
Ель повалилась – взорвалась земля
в пяти, примерно, милях по дороге.
Поэтому я передвинул дом.
Ведь ты же понимаешь?»
7.
Мне даже это тело
незнакомо.
Стройнее
(«Стал питаться лучше,
когда ушла ты. Пара овощей
к приёму пищи, никаких печений,
нью-йоркских сладостей
и пудинга из яблок»),
он утром бегает
вверх по холму сквозь ветер,
ну а солнце его толкает в спину,
как паровой каток.
Свободно помещаю кулачок
свой в ямку мышц его грудных, а руки
спокойно сходятся на талии его.
Сцепились наши рёбра.
Но даже это тело
ненадёжно.
8.
Я буду бабочкой,
с рисунком уникальным.
Но лишь с одним крылом.
Я загорюсь
на кожице натянутой под глазом
его,
и буду нежной, как
слова утерянные, что мы оба
припомним.
Я буду превосходна потому,
что цельной я не буду.
Ни под стекло, ни в рамку
не годна.
9.
Первое утро.
Я с пылесосом, я смотрю открытки,
что ёжатся в огне, я натираю
забрызганные зеркала.
Он узнаёт меня по запаху,
по звукам на кухне,
по сонному изгибу тела.
Теперь я больше сплю,
вот только ночью
у южного окна стою и слышу
тревожное биенье крыльев.
10.
Не подойдёт собака,
сидит в углу, когда я прохожу,
рычит.
Когда сегодня ставлю миску ей,
пытается куснуть,
смыкая зубы на рукаве моём,
и повисает – это перебор.
Она ведь помнит, как я уходила.
11.
Я буду
язычком той птицы,
что свернулась
в клетке рук
его и напевает.
12.
Сложу его футболки, размещу
на полках их.
А хлопок ещё тёплый - из сушилки;
он смешивал цвета, и хлопок в пятнах.
И пахнет чистотой,
как выпавший снежок.
Сегодня разбираю
последний чемодан,
и опустевшим
спущу его в подвал.
13.
Машину прогревает он,
и тёмным утром соскребает наледь,
не говорит
до завтрака.
Поджариваю хлеб,
на сковордку с маслом бью яйца.
Ловушки наших слов
не вяжутся теперь, не засоряют
меж нами воздух.
Словно дикари, мы знаем
когда кружить, неспешно приближаясь
с подветренной…
Мы проживаем в этаком покое,
где ночь нема,
как крылья мотылька.
* * *
RETURNING
By Lorna Crozier
“Could we go back
To the old garden, we should not stay long;
The fruit that we should find would all be fallen,
And have the taste of earth.” – E. A. Robinson
I
It is difficult to write
of this return:
Dust settles in my throat
Ditches are burnt black
Grass and weeds
grow too high will trap
the snow and block
the only road from town
2
To drop into the past effortlessly
To walk through the yard past rusted
machinery, gutted stoves, broken windows
To fall through rotted boards into the dry well
landing at the bottom
soft as down
3
The way back: the tracks
fill with snow a whiteness
swallows the road
what is ahead or behind
The right tires sink
in the hidden ditch
I imagine my body’s
freezing the skin
thick as grapefruit rinds
I push and shovel
until fingers numb
I sit in the car
Darkness surrounds me
with wings shadows in snow
I turn on the radio
know he will come
pull me out with his heavy chain
pull me home
4
We see breath clouds
before the deer, sense warmth
before movement
I will be breath
melting the ice behind his eyes
warming his throat
with my speaking
5
He has planted
rows and rows of trees
siberian elm black poplar cragana
chokecherry spruce
He has changed
the shape of my sky
6
When you were away
he says
the wind rose
Windows moved in and out
Shingles were crows in the wind
The caraganas were stripped
like sun-peeled skin
The spruce upended and our land
blew five miles down the road
That is why I moved the house
Now do you understand?
7
Not even this body
is familiar
Thinner
(eat better since
you left. Two vegetables
per meal, no crumb cakes,
New York Delight, or apple
crisp pudding)
he runs every morning
uphill against the wind
the sun a stream-roller
on his back
I can roll my fist
in the hollow of his chest
cup his hip bones in my hands
Our ribs lock together
Not even this body
is safe
8
I will be the butterfly
my pattern unrepeated
Just one wing
I will light
on the lined skin
below his eye
delicate
as lost words we both
remember
I will be beautiful
because I won’t be whole
Unsuitable
for glass or frame
9
The first morning
I vacuum corners, watch addresses
shrivel in fire, shine
each splattered mirror
He knows me
by smell, the kitchen sounds,
the bend of my body in sleep
And now I sleep more
except at night when I stand
at the southern window,
listen to the panic of wings
10
The dog will not com
sits in the corner, snarls
when I pass
Today as I lower her dish
she tries to bite me
clamps her teeth on my sleeve
hangs like a funeral bell
She remembers my leaving
11
I will be
the tongue of a bird
curled in the cage
of his hands
singing
12
I fold his T-shirts
place them on his shelves
The cotton is warm from the dryer
stained from his mixing of colours
The smell is clean
as billowed snow
Today I unpack
the last suitcase
carry it hollow
down the basement
13
He warms the car
scrapes frost in the dark mornings
doesn’t speak
before breakfast
I toast the bread
crack eggs into the oiled pan
Our snares of words
no longer tighten or choke
the air between us
Like wild creatures, we know
when to circle approach
downwind slow
We live in the comfort
where night touches
mute
as wings of moths