Звон, режущий воздух невидимым копьем,
Фортуна или Мефистотель следят за гранью той,
обороняя оплот донельзя - последний часовой,
считать часы и дни, глядя в кофе с молоком,
без задника и сцен - спектакль все,
софиты смотрят сверху потухшими звездами,
как мим, коверкая действие, изменяя своему
принципу быть собой - печальный клоун.
Грусть гложет, обнимая одеялом плечо,
я пытаюсь увернуться - все не взаимно
между нами, ведь пока еще живой,
не хладный снеговик в середине лета.
Во мне видят лишь мамкиного бунтаря,
а я потерянный в развилках азимутов
на морских картах падения и взлета,
самобичевание - стать лучше чем буду.
Да, я не государь, но пока есть мама свобода
и нет обязательств пред сильными мира сего,
скребу ногтями в грязи, выживая в дырах
и дергаясь от тока, что создал пропитый мозг,
пока не перестал быть любимцем Вселенной
и крученный барабан пулю не выдал,
пришедший из ниоткуда наглый босота
должен стать миксом Бисмарка с Оуреллом.
Мой род прервется как щелчок затвора,
выбивая дух из молодых костей,
покрытых плесенью секретов и кошмаров,
мне нечем платить - коллектор, отвали,
ведь я все отдал - паутина в кармане,
остались лишь блокнот, желание, гонор,
моя судьба - говорить пока есть искра,
а если прервусь - исчезну соляным столбом.