На преддипломную практику меня направили в Витебск, где пару месяцев я должен был отработать на ремонте тракторов. Жил я у дальних родственников, и добираться до мастерской приходилось двумя автобусами, что стоило целых 20 копеек в день, на которые можно было пообедать в студенческой столовой. А за месяц выходило почти пять рублей — четверть моей стипендии. И как-то исподволь закралась мечта: эх, найти бы проездной билет! Эта мысль постепенно становилась навязчивой, неотступной.
Закончился месяц, первого числа подхожу к мастерской — и вижу на тротуаре… проездной. С замиранием сердца поднимаю и с огорчением узнаю, что он за прошлый месяц. На следующий день опять обнаруживаю на том же месте билет. Не поленился, нагнулся, правда, с долей скептицизма, и - о, чудо! — проездной новенький. Месяц ездил бесплатно. Вот такая материализация мысли.
Ещё одна история, заставляющая поверить в сверхъестественность некоторых событий.
Мы с женой всячески оберегали её маму от негативных вестей, которых за годы совместной жизни в Израиле было немало. Что бы ни случалось с её многочисленными детьми, снохами, внуками, Вера Алексеевна была ограждена нами от волнений. Возможно, благодаря этому, она и прожила почти 91 год. Однажды сестра жены, живущая в России, рассказала нам, что у мужа нашли подозрение на онкологию.
Через некоторое время его положили в клинику, вскрыли грудную клетку и зашили, ничего не сделав, так как время для операции было упущено.
На следующее утро после этого сообщения, моя тёща встревоженно спрашивает нас, едва проснувшись, не случилось ли что-то с Толей. Мы с женой остолбенели и, еле скрывая растерянность, ответили, с какой, мол, стати, всё нормально. А Вера Алексеевна говорит, что ей приснилось, будто её зять умер.
Поневоле поверишь во что угодно.