Наконец - то стал я охранником.
И ни где не будь, а в магазине «Шарм».
В ментовской рубахе, этаким пряником,
Сижу за кассами и зыркаю по углам.
А где то там в казуальном пространстве
Проходят столетья – они же века.
В клубе стекольщиков сегодня танцы,
Над Гизой ажурные плывут облака.
Под нарами чалится чахлый терпила,
К полету готовится клин журавлей.
Шахидка шпигует пояс тротилом,
Пульсирует хикс торсионных полей.
В далеком и черном космосе где то
Вращаются звезды, мчатся кометы.
Сгрудились в Индии сидхи в ашрам.
А я стою. Охраняю, блин, «Шарм».
Стою, охраняю, проверяю корзины,
Не зная о том, что Нила низины
Давно поросли колючим кустарником.
Мне то что?! Я охранником,
Спасибо ЧОПу, Родине, карме,
Уже четвертый день работаю в «Шарме»!
***
Сторож с профилем смерда новгородского
Дремлет, во сне цитируя Иосифа Бродского
Или Иосифа Флавия,
Непонятно.
Обложка с заглавием
Утеряна.
Речь его настолько же не внятна,
Сколь и уверенна.
И он уже не сторож, а страж – привратник,
Не охранник в пятнистой кепуре,
А Бальзак, который Оноре,
Очарованный лесковский странник.
В своей жалкой конуре
Сам в себе утонувший «Титанник».