ЗАКОН ПАРНЫХ СЛУЧАЕВ,
ИЛИ ВКЛАД В ДЕЛО СИОНИЗМА
Всякому более или менее здраво мыслящему человеку известен закон парных случаев, заключающийся в том, что если случилось некое редко повторяющееся событие, оно обязательно произойдёт ещё раз: либо одновременно, либо вскоре. Особенно это касается неприятностей. Но не обязательно.
Эту историю я не раз рассказывал в подходящей компании и не помню случая чтобы хоть кого-то из слушателей она оставила равнодушным.
Не знаю как сейчас, но в былые годы все студенты всех учебных заведений на территории бывшего СССР, независимо от выбранной специальности, в обязательном порядке должны были пройти курс политграмоты. И не один, а несколько. Первым на этом пути была «Истории КПСС». Если кто-то успел подзабыть, напомню, что КПСС – это коммунистическая партия Советского Союза. Изучали эту историю, как правило, в течение первых двух семестров, то есть в конце первого курса, сдав экзамен, мы были осведомлены по части неведомого и с трудом логически объяснимого пути, которым петляла наша партия по тропе, ведущей к коммунизму.
Этот предмет преподавал нам Павел Сергеевич Гусятников, бывший бравый офицер, а ныне совершенно лысый мужичок, бегавший по всем этажам университета, загоняя студентов на лекции. Не скрою, мы с другом лекции эти посещали редко, тем более что нам было куда укрыться от настырного лектора: с первого курса мы работали на станции наблюдения за спутниками, ключ от которой был у нас всегда с собой.
И вот час расплаты настал. Не помню уж, какой билет мне достался на экзамене, но от двойки в зачётке не спасли ни попытка объяснить полную невменяемость по части истории КПСС набросившейся на меня жуткой головной болью, ни заступничество друга, сдавшего-таки экзамен.
И вот после экзекуции мы сидим на любимой нашей станции и размышляем о жизни. В этот момент раздается телефонный звонок. В трубке я слышу незнакомый женский голос, начинающий беседу фразой: «И этот идиот тебя завалил!» В душе согласный с неведомой собеседницей в оценке как мыслительных качеств экзаменатора, так и следствия нашей с ним маловразумительной беседы, я всё же поинтересовался, с кем имею честь разговаривать. Оказалось, что с ассистентом кафедры Л.С. Дежановой (фамилию вот вспомнил, а имени-отчества в памяти не сохранил, только инициалы удалось восстановить). Вроде бы, фамилию эту я раньше слышал, но не припомню, в каком контексте. А вот что мы с ней определенно не были знакомы, сомнений не вызывало. И вообще, какая связь между ассистентом кафедры и студентом-первокурсником? Тем не менее, Дежанова приглашала меня спуститься на один этаж к ней на кафедру – и как можно скорее. Через пару минут я был у неё. Она, повторив сентенцию, с которой начался наш телефонный разговор, достала из стола пачку исписанных листков. «Это ответы на экзаменационные вопросы, – пояснила она. И продолжила: – Идиот Гусятников завтра уходит в отпуск, а послезавтра ты идёшь сдавать экзамен моей приятельнице, которая будет экзаменовать группу заочников».
Так всё и произошло. В моей зачётке знания по истории КПСС были оценены на четвёрку, о большем я и мечтать не мог. Но сам по себе феномен до сих пор остаётся неясным. Откуда Дежанова знала обо мне? И как она узнала, что я нахожусь именно на станции наблюдения за спутниками? И ещё многое другое, включая коллизии отношений между преподавателями кафедры истории КПСС.
На третьем, кажется, курсе мы уже доросли до того, чтобы познать смысл политэкономии социализма. Мои критичные мозги довольно легко восприняли предыдущий курс политэкономии капитализма, но на социализме дали явную пробуксовку. Не помню, кто был у нас лектором, но экзамен надо было сдавать Толе Доспехову. Так мы его и звали – Толя, он был немногим старше нас, а отец его работал в университете ответственным за гражданскую оборону. Короче, казалось, что Толя – свой парень. Так что на экзамен к нему я шёл без душевного трепета, запасшись всё же шпаргалками. Познакомившись с экзаменационным билетом, я понял, что моих знаний хватит только на то, чтобы поздороваться с преподавателем. Пришлось обратиться к вспомогательному материалу, но при этом я не учёл особенностей экзаменатора. Толя был косоглаз, то есть видел то что справа, когда смотрел налево. Или наоборот. Теперь уже не помню. И вот роюсь я в своих шпаргалках, а Толя ровным таким голосом говорит: «Давай зачётку» – и выводит там двойку. Мог бы ведь и просто выгнать!
Через пару дней прихожу я к нему на кафедру пересдавать экзамен. «Бери билет» – говорит Толя. Я взял, прочитал и понял, что отвечать мне нечего. И тогда я – откуда только смог набраться наглости! – говорю экзаменатору: «Всё зависит от того, какая перед тобой цель. Если завалить меня, то я начинаю отвечать по билету. Если же нет, то вот моя зачётка». Удивившись такой постановке вопроса, Толя спрашивает: «Тройки хватит?» Поняв, что диалог вошёл в конструктивное русло, я посоветовал ему полистать мою зачётку. Сошлись на четвёрке.
После этого я окончательно поверил в закон парных случаев.
Но это не всё. В 2000-м году я впервые после репатриации в Израиль побывал в родном Петрозаводске. Друзья привели меня на заседание местного еврейского общества, где неожиданно среди его членов оказался и Толя Доспехов. Генетически Толя к евреям никакого отношения не имел, он был исконно русским человеком. Мы поздоровались, узнав друг друга, и я пересказал Толе эту только что мной описанную историю. Реакция его была мгновенной: «Считай, что это было моим вкладом в дело сионизма». Так я и считаю.
27.08.17