* * *
Столетник дуба дал, какая жалость.
И мексиканский кактус, и лимон.
Никто не может выжить в этом доме,
никто не счастлив, тараканов кроме.
И мне не по себе здесь: что-то гложет.
То распахну балкон и вниз смотрю,
то напишу стихи, то их порву,
то на кровати, как в холодном рву
лежу, стеклянно засмотревшись в небо,
скелет цветка держа, дыша бензолом,
а может быть фенолом – не ручаюсь,
короче, вам, Горацио, не снилось.
Дом без лица, стоящий буквой Г,
где прыгнула безумная в окошко,
где за стеною справа – шумно пьют,
а слева – в странной тишине живут.
Дом смертников, стоящий на краю
большого города, больного самомненьем,
на шарике свихнувшемся земном,
блуждающем в пространстве голубом.
(2002)