Сердце мое – уголь тлеющий, угасающий, - но красно.
Мрачно в моем одиноком лесном обиталище, ночь – в окно.
Волосы вот мои – ладные, мягкие, бел-бела – как метель…
Я их рвала, я и стригла их, в печке жгла! Но отсель
и до иглы деревянной растут и тянутся – не унять!
Шью-вышиваю по шелку, в руках багрянится сноп огня:
белые искры, да пляски, да злые отблески – нет конца.
Я все в окошко гляжу – от скуки ли, от тоски. Жду гонца.
Волос в ушко длинно-тонко мается, шью да шью.
В зорях вечерних играет лицо румянцами. Скор июнь.
Сердцу дотлеть-дотерпеть до декабрьской просини – онеметь.
Скину с колен непослушных льняные простыни, сброшу медь:
кольца, подвески, браслеты янтарно-звонкие ни к чему!
Ой, как приедет гонец да мутнеющими потемками – быть ему
вестником добрым ли, зло возвестить придется ли. Только мне
руки скрутили годы да спину стянули, сгорбили – ждать трудней.
Если дождусь, пламя белое жечь над кромками брошу я,
иглы сломаю, да острыми льда обломками вспеню яд –
лезвие станет прочней и прозрачней панциря для небес!
Волосом в пламени вышила белого рыцаря, белый лес…
Я поднесу, как приедет, льда голубой клинок в пене трав.
Косы обрубит ли, жизни ль пробьет исток – будет прав.