За времени ли суровость,
В безумный, жестокий век
Нам свыше был дан Голос,
Которым - пел - человек.
Не ангельские каденции,
Не сладкозвучный хор.
Тот голос врывался в сердце,
Под грубый простой аккорд,
Не пел - хрипел, надрываясь,
О том, что вокруг "не так".
И явственней открывалась
Великая чистота.
А он умирал за вечер
В десятке стихов и судеб,
Всего лишь - сын человеческий,
Чтоб правильней - жить - людям.
Когда же на самом деле
Случилось, оборвалось...
О, как мы осиротели!
Казалось, теперь всерьез.
Но слышится бой гитары
На кухне, в кафе, в метро;
И Гамлет на пленке старой
Нам всем задает вопрос;
И Голос звучит поныне,
Ответ утвердив собой:
Что смерти нет и в помине.
Спасибо, что ты - живой!
Не хочется слов высоких.
Не к месту ни лесть, ни спесь.
Мне стать бы на миг Высоцким,
Чтоб верно - о нем - спеть.