Ритмы... Рифмы... Бьется память стуком в сердце...
Ровно, сбои, осторожно...
Оборвать бы, успокоить...
Из души не вить веревки, стать легко в огне мятежном...
Ритмы сердца... сбои... сбои...
Остановленное сердце...
Тишина необратима, темнота в конце обрыва...
Оговоренное сердце так порою сиротливо.
Уходить? Как не хотелось?
А вот надо же - собралось,
Остановленное сердце в Вечность громко постучалось.
Ритмы... Рифмы... Бьется память.
Как лоскутным одеялом ею жизнь прикрыться хочет,
Что так странно состоялась.
Не нарочно поскользнулась,
Так, играючи резвилась.
Только сердце очевидно с пустотою не смирилось.
Полно..., Бейся... Что за крайность?
Рифмы падают с вершины не проявленного чувства.
Это краски для картины....
Здесь художники, там боги...
Боги там, здесь человеки...
Только сердце... Ритмы, строки,
Рифмы сердца - обереги.
За ударами удары, за проклятьями улыбки.
Как веселый стон гитары наши жалкие ошибки.
Живы будем - память сгложет,
Как умрем, так понимаем,
Сердцу также кушать должно чувств, которых не питаем.
Не достукаться вовеки оголтелым перезвоном
В сердце ваше, человеки,
Вот и ритмы под надзором.
Рифмы сердца так беспечны, словно бабочки порхают.
" Стоп, "- ответила мне Вечность,
Память трубку поднимает.
Не заклеишь, не замажешь, краской белой не закрасишь...
Ты уходишь? Небо градом расписалось как пассажем.
Не стучит, остановилось,
Странно, свет на дне обрыва...
Просто сердце тихо-тихо дожидалось перерыва...
И не больно, и не страшно, операция в джаз- банде...
Это осень терпеливо швы сшивает в перикарде.
Так, с отчаянья рванула память резвою строкою,
А потом на дно нырнула, вот и с сердцем перебои.
Приболело, заштормило, что за проповедь искусства!
Лучше ломом по кольчуге не заштопанного чувства.
Мы из духа вынем зерна пустоцветов овдовевших.
Ваших чувств не примет больше остановленное сердце.
Память вьется по бумаге, краской мажет откровений
Двух сердец на расстояние растревоженных биений.