Жил был, поживал златых дел словацкий мастер. Был он не только мастером златого дела, но и златого слова. Носил всегда при себе златую книжицу и златы -сафьяновы сапожки орнамента сложнейшего, узора старейшего рода-люда беднейшего. Жил перебивался податью мирской, хотя заказы выполнял людей богатейших, вот только денег за исполнение тех заказов не брал, разве что челом бил за мирное их согласие. Велик соблазн разбогатеть, но мастер и бровью не вздымал, когда просили знатнейшие и богатейшие за высшее вознаграждение заказы выполнять без очереди. Один раз сам король захотел женитьбой пожаловать его на дочери своей, но не мог поступиться законом очередности мастер дела своего, да златые слова при том приговаривал:
Коли нарушишь раз, так упадешь два.
А коли упадешь два, придут три,
Отнимут четыре, отрежут пять,
И будешь так шесть лет в яме лежать.
Загадочно говорил тех дел мастер. Но те, кто о его златословесных загадках правду имел, не с заказами шел, а за златыми сказами. Вот с тех он подаяния брал, на них и жил поживал, горя не знал, а если и знал, то горе горем не считал. А если счета ему не вел, так и не было его вовсе, ибо, когда что имеешь, тогда счет разумеешь, а коли счет не ведешь, верной дорогой идешь. Что пан, что пропал, один шут удал.
Дружил тот мастер с королевским шутом, считался его дружком, пивал пиво чешское с ним, да один раз даже шута удивил - такое слово сказанул, что сам шут в 33 оборота губу сам себе завернул, да еще и язык прикусил, вот что мастер натворил.
Шут к пиву так был охоч,
Хоть в день, хоть в полночь,
Что пил, пил, да дружбу по боку пустил.
Раз пустил, два пустил, про три забыл.
Пришли три, на казнь шута ведут, четвертовать хотят.
И до тех пор терзать велят, пока, дескать, сам не признается он,
Что в заговоре против короля тайном уличен.
Пять раз язык укоротить хотят,
А перед тем как четвертовать,
Еще в яме шесть лет быть, воду пить.
Вспомнил тут шут слова друга своего:
Коли нарушишь раз, так упадешь два.
А коли упадешь два, придут три,
Отнимут четыре, отрежут пять,
И будешь так шесть лет в яме лежать.
Как понял шут, что его ждет, так счет не в счет, стал кликать мастера про себя, выручай, дескать, из беды коли друг ты. Помчался мастер на зов друга из беды выручать, да что с него взять? Ни гроша в суме, разве что мозоль на языке, да рук золотых, да туфлей сафьяновых. Призадумался мастер, как задачу решить, друга с бедой разлучить, связи с жизнью восстановить.
Но не приходит одна беда - это да
С нею зимушка-зима - это да,
С нею вьюга заморочек - yes,
Недовыплаканных строчек темный лес.
Приблудился у порога пес шута,
Ему тоже жизнь не в радость - это да
Шут шутейный, шут питейный, славный шут,
Три служителя порядка стерегут.
Стал кликать тут мастер золотых дел бедный род, собирался на Злато -улочке весь народ, мера слов народу бедному так нужна, что слова, словами сыт не будешь - все дела.
- Шут любимый, шут шутейный удалой, оказался весельчак ваш за стеной, предлагаю выкуп страже заплатить, только нечего мне в долю предложить, разве туфли златотканые приобщить”.
Сложил в туфли по копейке род людской, получился выкуп славный золотой. Подрядился нищим мастер наш, босы ноги, рвана куртка - не беда, в Чехии есть улочка злата. Вот по той златой булыжной мостовой мастер слова в путь отправился босой. Выкуп справный тайной службе передал, от беды неимоверной отодрал. Отодрал он хворостиной шута, приговаривал свои загадочны слова:
“Будешь пить мой друг хороший - разлюблю.
Сам тебя перед народом заколю.
Мы друзьями перед богом рождены,
Ты же пивом дружбу залил - что же ты?
Думал долю шутовскую променять
На палаты городские, шум и знать?
Сам хотел стать именитым? Первый грех.
Зарываться от людей среди потех?
Мы с тобою и сумой обручены,
Нам невеста жизнь-свобода, вольны мы.
За веселый нрав беспечный люду мил.
Сам себе в лице народа господин.
Если станешь свой талант вином глушить,
Я могу ведь невзначай и сам прибить.
Бил как следует, по-дружески, всерьез,
Так беда упала прямо на мороз.
С нею вьюга заморочек - yes.
Стало чище и светлее до небес.
Шут шутейный, шут питейный бросил пить,
Жизнь как вешнюю природу стал любить,
Бросил нудную работу короля,
Стал служить простому люду - тру-ля-ля.
Театр кукол из двух грошей сотворил,
Песню новую застольную сложил:
Будет в Праге златоглавой Карлов мост -
Златосвятой переправой чрез вопрос:
Ты с бедой дружить собрался али нет?
Коль босым его исходишь - нет ответ.
Если станешь ты утробе угождать,
В скором будущем свиньею можешь стать.
Если будешь златым словом наречен,
Другом в жизни будешь честным награжден.
Не обманет, не предаст он - это да.
Жизнь алхимией мудрейших рождена.
Но и в смерти с другом радость быть,
Только лучше с милой этой не шутить.
Были песни те шутейные просты,
Но народ в них свято верил в дни судьбы.
От чумы-беды умел лечить премилый шут.
Его три в долине смерти стерегут.
Четырьмя гвоздями схвачен на кресте,
Пять отмечено зарубок на столбе...
Только весело смеялся добрый шут
Ведь с народом он остался - баламут.
Извлечено от смутных времен во
время правления Рудольфа II из
книжки золотых дел мастера.