Эта гроза бушевала внутри меня,
комкала небо и хвойную зелень мыла…
На санквылтапе звонко смеялись жилы –
в пору ненастья им нравился зов огня.
Сыпались волосы мхов в серебро болот,
Первый мужчина запел о ночном просторе.
Вот он – не знающий счастья и злого горя -
Первую женщину смело и робко ждет.
Он и не ведает: мир из песчинки – нов,
свеж и богат ароматами и любовью.
Стелет мужчина к широкому изголовью
шкуры звериные, пёстрые перья сов.
Всё, что имею, отдам - ничего не жаль!
Он в колыбели из солнечных трав взращенный,
внемлет могучим и древним моим законам:
будут и пища, и воздух, хлеб и крутая сталь.
Первая женщина молча войдет к нему,
сах белоснежный скинет, расправив плечи,
сядет к чувалу поближе. И пряный вечер
в хижине маленькой добрую скроет тьму.
Чурки сосновые ласково вспыхнут в ночь.
Я наклонюсь, загляну бело-лунным глазом
в прорезь окна и услышу напевность сказок:
Первая женщина в зыбке качает дочь.
Дети мои по урманам пойдут гулять,
к светлой Хатл-ими ладони свои протянут –
каждый в истории будет добром помянут!
В сердце – огня им, да в сильные спины – стать...