Моя Лилит, ты в поисках любви
уходишь за подстрочник горизонта.
Посажен сад, забор плющём увит,
стальным ключом замок амбарный сомкнут.
Но ты идёшь, чтоб потерять... Найти.
Мой век уже одышлив, вял и грузен,
и осень подтверждает свой айпи,
перебирая нить из будней-бусин.
Твой век как день, с тобою налегке
уносит к новым "навсегда" и "вместе".
Моя Лилит не поймана никем
в ловушку быта хлопотливых гестий.
Легки шаги и быстрокрыло зло,
ему не вызвать даже тени гнева
невинной прямотой своей. От слов
напутствия: "пускай найдётся Ева"
я улыбаюсь так нехорошо —
моя Лилит, мурлыкая другому,
just killing me with one well-aimed shot.
В незримом зале утихает гомон.
Я, восхищённый, говорю: "прости,
за то, что счастлив был, а ты несчастна,
как оказалось..." За рекой блестит
стена тумана. Слышу дробью частой
стук каблуков, но мост не для меня —
он ждёт её и рушится за нею.
Винить Лилит? Но я не обвинял.
Пусть рухнет мир, что нами был затеян.
Моя Лилит уходит в молоко,
в горячий мёд взаимного объятья
двуспинных андрогинов. Мне легко
и ветрено. Танцует в "голом" платье
разлука-девочка на острие пера
(уважим век — на стрелочке курсора).
Без лишних фраз и слёз, et cetera.
Последний вензель дивного узора —
моя Лилит... Неправда, не моя.
И этот дар отнимут напоследок —
так звать её. Глубокие моря,
темна вода, — вдыхаю до рассвета
нездешние слова, и соль обид
лишь чуть горька, всё суетно и пресно.
Минуло лето, где я был убит.
Смотрю на осень, без желания воскреснуть.
Моя Лилит, мне пусто и светло.
И день — сквозь пальцы, словно дым табачный.
Твой новый всадник прыгает в седло, —
обласкан, счастлив, ловок и удачлив.
А для меня... немного стылых строк,
пока восток не капнет кровью звёздной
в бокал с водой, на цифровой листок,
и Свет грядёт. Но рано. Или поздно.