За тебя и вечность не даст гроша,
у тебя есть только твоя душа.
Сквозь которую, видишь, растут цветы.
На которую люди плюют… А ты
их прощала, верила и ждала,
и плясала в собственных кандалах,
так удобно впаянных в твою плоть,
что теперь навек это твой оплот,
оберег от права на поворот
в бесконечность лучших других дорог.
Твой ли это путь? Разложи таро.
Если быть закованным не порок,
значит, никому не носить корон.
"Человек счастливый" – оксюморон.
Каждый не живет, а играет роль.
Если ты слуга, тогда кто король?
Брось гадать, смирись, ты всего лишь гость,
ты и шут и жрец, ты добро и злость.
Твоя цепь послушно врастает в кость,
повторяй "ты справишься" как пароль.
Ты себя другим отдаешь взаймы,
не боясь ни засухи, ни чумы,
не прося у них ничего в залог,
не страшась, что выгонят за порог,
босиком на снег, на угли, на страх
стать беззвучным именем на устах,
бесполезным инеем на траве.
Развязать узлы, перейти на бег
ты не сможешь. Каждому вышел срок.
Терпсихора шавка скулит у ног.
Теперь проще будет впиваться в ночь,
ткать из лунной пыли свое панно,
превращать дыхание неба в нить,
зажигать огни и страдать по ним.
Если плыть не можешь – тогда тони.
В бесконечном космосе нет границ.
Выжигай стихи не жалея слов,
выживай всем бедам, смертям на зло,
вышивай хоть крестиком хоть узлом,
но игла ломается о гранит.
Если бьют тебя – не руби концы.
Может это ударил тебя твой сын,
не узнал слепой твоего лица,
или может это рука творца
выбивает дурь твоих рыжих стен.
Раз художник ты, так живи в холсте.
И смотри в глаза, вставши в полный рост.
Ты же, пусть на глиняных, но колосс.
Ты же поднимаешься вновь и вновь.
По железным венам струится кровь.
Тяжек крест как замысел высших сфер,
но в живых останется Агасфер.
Так сгори дотла восковой свечой,
отверни щеку и подставь плечо,
тем, кто на скитания обречен,
Делай шаг вперед и терпи еще.
Тебе выписан дар, так твори миры,
говори без слов и молчи навзрыд.
Ты есть тайна и ты обрыв,
но тобой не оплачен счет.