Всё чаще просыпаюсь рано-рано,
Считай, с рассветом, около шести.
Во сне оставив гномов, великанов,
И всех принцесс, что силился спасти.
Не пью давно, похмелье мне неведомо,
Почти ни с кем не вижусь, не звоню.
Глазею часом на окно соседово,
И вижу в нём какую-то возню.
А осень всё тревожней, всё бесспорнее.
И, сентября поддавшись шантажу,
Его опять приветствую с прискорбием;
Затем ребёнка в школу отвожу.
Порой брожу по саду, как по кладбищу,
Где всюду смерть в сиянье золотом.
Когда тревожит память раной саднящей,
Прочь прогоняю мысли о былом.
И прошлое мне кажется из пластика –
Искусственным, поддельным, неживым.
Её фигура, грудь, осанка, пластика,
Фальшивость клятв, понятных нам одним.
Вполне смирившись с навсегда утерянным,
Жить продолжаю, сердцем огрубев.
Неспешно возвращается уверенность
В том, что не стоит возражать судьбе.
А просто быть. Всегда молиться искренне.
Не ждать даров. Совсем не видеть зла.
Быть благодарным только этой пристани
За то, что не напрасной жизнь была.