Она:
Добрый вечер, мой друг! Или день. Не во времени суть.
Я опять достаю тебя письмами… Не обессудь.
Для чего это нужно? Сама, если честно, не знаю.
Это третье письмо. Получил ли ты первые два?
Извини мне назойливость… Может быть, я не права.
Но в последнее время всё чаще тебя вспоминаю.
Ты упорно молчишь. Ни словечка на оба письма.
«Может быть, не дошли», – уверяю себя. Но сама
Понимаю, что дело не в почте. Смешно обольщаться…
Изменился бы адрес – вернулись бы письма назад
Со стандартным клеймом: дескать, выбыл, увы, адресат.
Но они не вернулись. А значит – не хочешь общаться.
Почему? Ты решил зачеркнуть наши давние дни?
Но ведь прошлое – было. Попробуй его отмени…
Или, может, боишься чего? Если так, то напрасно.
Всё действительно в прошлом, зачем ворошить? И к тому ж –
У меня всё в порядке: семья, замечательный муж,
Двое деток. И стало быть, я для тебя не опасна.
Излечился недуг – ни в тоску не бросает, ни в дрожь.
Просто хочется знать, чем ты дышишь и как ты живёшь.
Напиши пару строчек – я буду и этому рада.
Я простила давно… Если можешь, ты тоже прости.
Может, к лучшему – то, что судьбе нас уже не свести.
Просто вспомни. И помни. А большего мне и не надо.
Он:
Здравствуй, коли не шутишь. Ты, в общем-то, всё поняла.
Адрес тот же, доставлены письма. Такие дела.
Нет причин придираться: мол, почта у нас нерадива.
А теперь объясню, почему не хотел отвечать:
Потому что фальшивить – труднее, чем просто молчать.
А ответить правдиво… Ну что ж, попытаюсь правдиво.
Кабы стал лицемерить – понёс бы заведомый бред:
Дескать, рад за тебя, дескать, мужу сердечный привет,
Расспросил бы о детях, о доме, о папе и маме,
Так, письмо за письмом, и глядишь – восстановлена связь,
Можно мужу про всё рассказать, не боясь, не стыдясь.
Ничего, мол, такого: дружили когда-то домами.
Нет, подруга, увы – я на это не годен. Прости.
Мне бы очень хотелось тебе небылиц наплести:
Что живу распрекрасно, что счастлив, и всё, мол, в ажуре!
Но ведь ты меня помнишь: я лгать не умел никогда –
Моментально расколют и скажут: «Заврался, балда!»
Тыщу раз я испытывал это на собственной шкуре.
А поэтому – вот мой ответ на вопросы твои:
Нет ажура в помине – ни благ, ни заслуг, ни семьи,
Нечем хвастаться – разве что буднями серого цвета.
Я замены тебе не нашёл, и тоска не прошла.
Не забыл – забывать не умею. Такие дела.
Что, признайся, хотела ты выяснить – разве не это?
Она:
Здравствуй, радость моя! Я сегодня всю ночь не спала.
Ты поверил. Не понял, что я тебе всё наврала.
Впрочем, понял ли, нет ли – уже не имеет значенья.
Извини, если можешь. Хотя извиненья смешны:
Эта глупая ложь не страшней моей давней вины.
Я одна виновата в разрыве. И нет мне прощенья.
Всё неправда. Ни мужа, ни деток – я тоже одна.
Для чего я мудрила? Надеялась: рухнет стена –
Та, которую я так давно возвела между нами.
Мне и вправду казалось: ответишь, наладится связь,
Наконец-то узнаю, что жизнь у тебя удалась –
Успокоюсь, и будет покончено с горькими снами.
Всё не так. Ничего не поделать с давнишней виной.
Но не стану тебе говорить, как мне трудно одной,
Как себя я казнила и как по тебе я скучала.
Есть один только способ хоть как-то долги возместить.
Нам обоим несладко. И если ты в силах простить –
Возвращайся. Мы всё зачеркнём. И начнём всё сначала.
Он:
Здравствуй-здравствуй… Однако, задачку ты мне задала.
Я едва не помчался к тебе, закусив удила.
Был бы я не учён – я бы точно поверил на слово.
Да ведь я не забыл эту искренность, этот надрыв…
Что ж, неслабая тактика: якобы душу открыв,
Пробираться тайком в безоружную душу другого.
Был и я простаком, оттого и попался, увы.
Покаянная речь, посыпание пеплом главы –
Это ранит до слёз, потому что на правду похоже.
Только я нарастил за прошедшие годы броню.
Ты – такая как есть. Я привык и тебя не виню.
Но охотней поверю «унявшейся боли и дрожи».
Возвращаю тебе твой призыв: «Если можешь, прости».
Я давно всё простил. Но повторно тебя обрести –
И опять потерять, и вторично оплакать потерю –
Мне не хватит отваги и сил. Лучше быть одному.
Называй слабаком, презирай, проклинай – я пойму.
Я тебя, как ни странно, люблю. Но уже не поверю.