Нет у арены ни начала, ни конца.
Здесь принято скрывать морщин и шрамов сеть.
Под слоем грима настоящего лица
и самым зорким ни за что не разглядеть.
Я скрыт от взоров любопытствующих дам,
не уличить меня ни в чём, не опознать.
Но только я себя ловлю на том, что сам
лицо всё чаще забываю надевать.
Я выхожу под свет слепящих фонарей
и даже трюки начинаю, как всегда,
но только нет физиономии моей,
есть гладкий блин без глаз, без носа, безо рта.
На нём намазана улыбка до ушей,
румяна яблоками, звёздами глаза,
она смеётся каждой глупости моей -
личина дьявола, безликая, как зад.
И я в гримёрке в кровь всю кожу разодрал,
стараясь смыть, стащить, сцарапать этот лик,
но не смывается фарфоровый оскал,
и не снимается оранжевый парик.
Я не сумел - остался каждый при своём:
мурло бездушное, и я - безликий мим,
и только ногтя след, оставленный на нём
я кое-как ещё могу назвать своим.