Ах, как эта девочка любит жизнь! И в общении с людьми, и в дружеском застолье, и в чувственном наслаждении, и в вкушении вкусностей, и в неге, и в восхищении от его очередной остроты - всё взахлёб, всё через край.
Ей где-то чуть за тридцать, почти ровесница старшей его дочери, но как проницателен взгляд её изумрудных глаз, как восхищённо смотрит она на него, предугадывая его желания. Её кожа упруга, матово сияет и призывно белеет в разрезе новомодного балахона. Почему она не встретилась ему раньше?
Когда он был молод – в незабвенные семидесятые - скольких девушек он повидал, а ведь ни одной такой: живущей здесь и сейчас, не встретил.
Женился он к своему двадцатипятилетию, в самый раз: и диплом на руках, и устройство в перспективное место, дающее благополучие, и кооперативная квартира ( спасибо папе-северянину). Жена его – холодная в своей нордической неотразимости или благодаря этим своим балтийским корням – женщиной казалась рассудительной, расчётливой…
Они вырастили двух прекрасных дочерей, внуков дождались. А счастья в их семье нет.
Жена его Инга, как-то так незаметно получилось, стала появляться дома с запашком винца, дальше – больше, могла и пару выходных дней где-то прогулять. Было дело, его и её начальник под благовидным предлогом вызывал, просил разобраться в своей семье, ведь «Инга Витольдовна – прекрасный специалист, но если так пойдёт и дальше, то, несмотря на все её прежние заслуги, придётся увольнять…ведь коллектив …обязанности руководителя…»
Старшая их дочь, пошедшая в медицину, помогала ему в борьбе с алкоголизмом жены, не давая той увязать в очередном запое. Хотя порой ему казалось в этом её романе с алкоголем что-то театральное, потому как так трезво-пронзителен иногда был взгляд её печально - голубых глаз. Если бы не дочери, их нежная любовь к матери, разошёлся бы ещё тогда.
Кое-как он дотянул её до выхода на пенсию.
Здесь, по его рассказам, уже ограничивать было труднее - крики о законной пенсии, о правах человека выбивали из колеи и он швырял ей её пенсию, зная, что та испарится совсем скоро. Когда деньги заканчивались, тогда наступало больное затишье.
Надо ли говорить, что ни о каком досмотре за внуками Ингой Витольдовной не было и речи. Но те, почему-то вопреки всему, обожали свою непутёвую бабушку.
Выходные он распределял между двумя своими наследницами и их отпрысками, а ещё навещал в пригороде свою старенькую мать, что давно уже коротала свой вдовий век средь своих подружек-соседок по подъезду и даче. Да, меж Ингой и его матерью не было горячих чувств. Его мать просто на дух не переносила сноху: нет в глазах её подобострастия перед нею, ну хотя бы имитированного, сидела бы дома, а не таскалась на службу, с дочками была бы построже, а не с этими поцелуйчиками-объятиями, которые никак не ожидались от нордической красоты. Со многим этим был согласен и он, но что он мог сделать?..
Было видно, что от матери он получал такой заряд обожания, такую веру в себя, как, верно, от этой вот сегодняшней девочки-Музы.
Он просто не знает, что было бы, если не работа, где часты были долгосрочные командировки. Здесь он давал себе волю: краткосрочные знакомства, заканчивающийся бурным сексом в гостиничном номере, наслаждение хорошим вином, ведь дома ему опять надевать свою броню, быть бесстрастным соглядатаем своей суженой.
Он никак не мог понять, почему именно его та обвиняет в своём пристрастии к алкоголю.
Он всегда отдавал ей раньше большую часть своей немаленькой зарплаты. Ну, не часто брал с собой на официальные приёмы в их министерстве, так ведь девчонки ещё были маленькие. Да и вообще не входила она в узкий круг его друзей – вечная какая-то отчуждённость сквозила в ней. В их кругу было принято отдыхать без жён, но ведь своей семье он всегда доставал самые привлекательные путёвки на престижные курорты. Привозил несусветные наряды из своих командировок. О своих похождениях какой мужик расскажет? Да и в чём ему каяться-то было? Так, простая мужская потребность. Он никогда не давал повода заподозрить его в неверности, никаких улик, никаких и воспоминаниях об очередной необязательной связи.
Да, однажды нежелательные последствия его настигли. Пролечился. Да и его жена сама свято поверила в случайность какой-то вирусной заразы, подхваченной в африканской командировке.
Словом, всё как у всех…
А теперь вот у него появилась эта девочка…
Его жена проживает в городской квартире, зачастила отдыхать на своей исторической родине - Эстонии. Сюда, в прекрасный мир его огромной дачи Инга Витольдовна не ходок.
Словом, номинально оставаясь женатым, он вёл ( если не сказать, что всю жизнь ) жизнь холостяка.
Я сижу напротив него на загородной его даче после отпразднованного юбилея. Из открытой двери веранды видно его девочку - Музу. Мне не верится, что мой бывший шеф, по рекомендации которого я занял его место, оказывается, переживал такую семейную драму.
Прошло пять лет. И вдруг я узнаю развязку этой истории от одного из наших общих знакомых, что встретился мне в ресторанчике, где я с очередными партнёрами, отмечал одну сделку.
Девочка - Муза однажды была застигнута с молодым любовником на той самой даче шефа. Говорят также, что она изрядно пощипала его в финансовом плане.
От неожиданного потрясения у того случился инсульт.
Его мама сломала шейку бедра. Ей девяносто два года. Вот уже три года она лежит в хосписе.
Инга Витольдовна не навещает её и не выхаживает мужа.
Она уехала в Эстонию и там вышла замуж за какого-то знаменитого курортного массажиста г. Пярну.
- Она же пила, - ошарашенно выдавливаю я из себя.
- Моя жена говорит, что Инга Витольдовна ей всегда напоминала островскую Катерину, которая не сбросилась с обрыва, а искала утешение в вине от своей злобной свекрови и её гуляки-сыночка,- ответил тот.
Да, мне знакома теория возникновения алкоголизма у человека, страдающего от отсутствия любви, но воспринимал я это как-то абстрактно, без привязки к знакомой личности. А тут - жена компанейского шефа...
«Она нашла лучшее утешение»,- вдруг подумалось мне.