На проходной сидел вахтёр,
Его фамилия Козявкин,
Он восемь пар штанов протёр,
Елозя задницей по лавке.
Шпионам здесь прохода нет,
Они находят щель в заборе,
Через казённый турникет
Не пустят пьяницу и вора.
А в цехе сборочном жена
Вахтёра этого трудилась
И говорят все, что она
Была разврата заводилой.
И в коллективе, значит, том
Был секретарь парткомитета
И он Гоморру и Содом
Решил привлечь тогда к ответу.
Жену он вызвал в кабинет
И закричал ей прям с порога,
Мол здесь разврату места нет,
Побойтесь партии и бога!
И чубчик ручкой прилизав,
Где волосков совсем не густо,
Он речь свою не досказал
От вида красоты и бюста.
Пронзила грудь тот час ему
Стрела нахального Амура
И, очевидно, потому
У них случились шуры-муры.
Тогда шпион-один, ковбой,
Сказал Козявкину про шашни,
Мол вместо Вас совсем другой
Усердно пашет Вашу пашню.
Схватив с патроном пистолет,
Что много лет носил на теле,
Рванул к парторгу в кабинет,
Что за фигня на самом деле?
В партком с наганом он вбежал
Расстроенный, разгорячённый
И на курок тот час нажал,
Прям под портретом Горбачёва.
Сейчас не помню, в какой год,
Но тот ковбой ведь, между прочим,
За ваучер купил завод
Уволив всех почти рабочих.