Детка почти влюбилась, спилась, сдурела,
испепелилась, выжить едва сумела.
Она валялась, скреблась, страдала,
ей только этого не хватало
для полноты-красоты картины.
Педали в пол, искрящаяся резина.
Все это только за прошлые две недели.
Совсем не голая - в черных моих носках
она очнулась в чокнутом Коктебеле,
обрушив сердце, ошметки зажав в руках,
и без царя в голове и в прочих других местах,
собираясь в целое по частям. И уже уходит.
А я не понял даже, что происходит,
Я не был пьян, а детка forever young.
Детку бабы все ненавидят, а я хочу
прижимать ее, сонную, к своему плечу.
Эта детка знает цену недетских чувств,
ощущает память заживших ран, подливает красного в свой стакан. Здесь
шакалы воют, изводятся по ночам. Но всегда спокоен ее сумрачный океан.
На своем самом крутом рассвете,
на расслабоне и вполноги
она, взлетая, срывает мозги и ветер, самой себе говоря: "беги".
Она не знает других сюжетов. Я не читаю её стихи.
Детка венчает титрами этот летний тупой фильмец.
Но я, конечно, этого не заметил.
Я и не думал,
Что в сказках возможен такой конец.
41.08.17.