Проштудировав на ночь кулинарную книгу, будете ли вы во сне воздержанным в еде сыроедом? Думаю – врать себе не имеет смысла. Жрать станешь всё, что по неопытности повернулось к тебе спиной, потому что в глаза смотреть погибающему продукту, стыдливо отводя взгляд, не надо! Рви зубами тиранозавра филейную мякоть поросёнка в яблоках, заглатывай икру горстями – горсть красной, горсть чёрной белужьей! Сок, морс, шербет или ликёр с аперитивом – пей под щучью голову или седло барашка – невинного, как дуновенье ночного ветерка в твоё полураспахнутое настежь окно. В то самое окно, возле и над которым толпятся и витают голодные бестелесные духи самых разных наклонностей и национальностей.
– Шашлык! – тычут в чужие бока темпераментными локтями усатые грузины.
– Сало с луком и горбушкой чёрного хлебца – заказывает чубатый гарный хлопец на родном русском, выученным с молоком матери на губах.
Американец, неведомо как залетевший с покойницкой на Брайтон-бич, и тот на чистейшем русско-одесском диалекте умаляет: «Товарищ, докторской колбаски и маслица толстым слоем на батон, будьте добры!»
Старомодная афинская гетера долго держалась в стороне от беснующейся очереди на раздачу, но греческий голод, он и на Орловщине голод! Протянув руку, целованную Фидием, она целомудренным голосом предложила ласки в шатре на берегу моря Эгейского в обмен на дюжину страусиных яиц. На моё предложение заменить на дюжину перепелиных, она молниеносно отпарировала: в гамаке, но по-прежнему у моря! Я выбрал шатёр и мы, держась свободными руками, полетели к месту дислокации. Красный фонарь у входа в мир древний, как сама профессия, был виден издалека. Над шатром флюгером вертелся золотой петушок, с завистью увидавший яйца неведомой ему породы. Корзину прихватил не зря! Замыливший глаза слоган «В Греции есть всё» оказался просто ловким ходом рекламного коня Одиссея. Видимо по бедности фантазии их «всё» уступало даже советской экономике, а о современной, ушедшей семимильными шагами прогресса в сторону братского капитализма, говорить не приходилось! Так что корзина моя была с двойным дном в кормовую бездну неограниченного ничем воображения! Дама едва молвила «Цигель-цигель» и упала без переполнявших её чувств. Не спеша, я огляделся в уютном шатре-студии. Справа небольшая прихожая с пуфиком, слегка продавленным точками многочисленных гостей; слева что-то вроде кухни-хлеборезки, а небольшое пространство передо мной занимала кровать по последнему слову гетеротехники. Когда я бодрствую, я мыслю над всевозможными инженерными задачами, изобретая и внедряя новшества в области быта. Но такой роскоши инженерной мысли видеть не приходилось! Забыв о лежащей в голодном обмороке хозяйке борделя, я с увлечением друзей Тома Сойера начал красить забор! Шутка такая, да! Очнувшись, Галатея потянулась ко мне с начальной порцией ласк, но я, был поглощён оригинальным решением работы складного механизма чудо-кровати. Ай да, греки! Ай да сыновья! Галатея, всё же, проявив настойчивость, воспылавшей от отказа женщины, требовательно и довольно бесцеремонно, стала срывать персидский халат с моих плеч. Как он на них оказался не ведаю, но как был сорван вихрем ласк и поцелуев – такое помнят до прихода другой женщины, с косой.
Механизм действительно оказался верно спроектирован и собран. Перегрузки должны были раздавить, сплющить, вывернуть из гнёзд и креплений стойки и стяжки; болты обязаны были вылететь из сквозных отверстий вместе с шайбами и гайками. Катастрофы, впрочем, не случилось. Утро забрезжило в тонком зазоре между усталыми телами, упиваясь красотой обоих.
Пора на работу, спохватился горе-инженер из российской глубинки. Чмокнув в пресытившиеся губы прекрасную и доверчивую женщину греческой наружности, едва попадая ногой в штанину левисов, бросился вон из заграничного шатра. Пока спят пограничники, нужно успеть до родного окна, распахнутого настежь в незабываемый кошмар Эгейской ночи.
05.09.2017