Хлебнув рябиновки меж двух берёз,
сентябрь по вторникам дождями булькал.
В четверг он девкам клялся не тверёз.
Туманы маслились к французским булкам.
И сцена в нише парковых ракит,
что эпилог соткали в одночасье,
к субботе нагуляла аппетит
по Чехову, прочитанному наспех.
А в спальне книжная царила власть,
бессонницу на время узаконив.
И пса созвездие, скрывая масть,
вылизывало ржавый подоконник.
Цедила классику ты между снов,
и обнажалась, блёклая вначале,
тригоринская клетчатость штанов
красноречивей убиенных чаек.
Бедняга Треплев - слабый персонаж,
не забавлял ни сам, ни с пулей-дурой.
А сны тревожные впадали в раж,
окутывали. В поднебесье хмуром
взрослела осень с веком наравне,
а звёзды в норы прятались, как мыши.
И только месяц, вспыльчивый юнец,
у сентября из послушанья вышел.