А я смотрел, и ждал чего-то, ждал...
Обычной осени в переднике цветастом?
Мне было мало в отблеске зеркал
небесных ласточек – отъявленных гимнасток,
цепляющихся крыльями за край
ещё блестящего лазоревого свода.
Неторопливо двигался трамвай,
познавший дзен буддизм полуденной природы
так, будто тлен и ржавчина слаба
для инока, воспевшего чужую веру
в молитвах от столба и до столба,
запечатлевшего эрзац унылых скверов.
Схоластика уставшего творца
от непрестанного звучания под солнцем,
где чудилось движение с торца
кирхи в объятиях черешневых чухонцев.
Согбенным старцем август отходил,
не мучаясь от знаний, лист к листу ложился,
а я смотрел – насколько хватит сил
землевращению в смарагдовых прожилках.