Ещё будоражат силы. Зрачки не мутит покорность.
Года не согнули спину. В словах ледяная твёрдость.
Пусть боль в узловатых пальцах, что были с мечом едины,
Пытаешься утопить ты на холке облезшей псины,
Пусть ноги, что знали стремя, дорогой теперь разбиты.
Но каждый рубец на теле – свидетель великой битвы.
Тебе бы безусым внукам под треск в очаге поленьев
Слагать родовые руны, пьяня их воображенье.
Как правой рукою в битвах того, чьи дела велики,
Рубил пополам неверных, предсмертные слыша крики.
Враги называли Шавкой, союзники – Псом Безродным.
Они королю присягу, идеям ты благородным.
Но в сердце стрела сквозь латы. Великие тоже смертны.
Вассалы, его оплакав, теснятся поближе к первым.
Его златокудрым детям отравой вливают в уши,
Что каждый из них наследник, что каждый достойней, лучше.
Страны ты багрил границы для них своей кровью чистой.
Они же приказ отдали: рубить по частям Отчизну.
Была бы душа продажной, судьбу бы вершило злато –
Честь не преподносят дважды, где брат ненавидит брата.
Ты мог бы стать третьей силой. Народ бы пошёл с тобою.
Но можно ль губить невинных и мир добывать войною?
Тавром веролома, труса молчанье твоё ссудили.
Кто думает, тот обуза в убийствобратственной гнили.
Оставив коня и замок, лишь Бога призвав в подмогу,
С надеждой на суд потомков свой выбор унёс в дорогу.