Ты открываешь глаза, но в лицо бьёт яркий свет лампы.
Ты хочешь кричать, но не можешь из-за кляпа.
Дергаешь руками в попытках их освободить,
Но больно режет кожу, при движении, стальная нить.
Ты ничего не понимаешь, глядишь по сторонам в попытках найти ответы,
Но с других сторон сидят такие же заложницы. И они также раздеты.
И ты видишь меня. Я сижу на стуле, в руках сигарета, и на лице застыл довольный оскал.
Ты кричишь, надрываясь, фальцетом. А я понимаю что тебя то я так давно и искал.
Чёрная жемчужина в моей дорогой коллекции,
Мой козырь в рукаве дорогого пиджака.
Ты одна не станешь жертвой моей вивисекции,
Ты станешь обедом для моего резака.
Наживую режутся щеки, кровь стреляет в меня, но мне плевать.
До запястья режутся руки, чтоб не смели как прежде зарапать и рвать.
Твой скальп так манит взгляд, так хочется дотронуться до него рукой,
Я срежу его медленно, аккуратно, лёгким движеньем и острой пилой.
Ты бьешься в агонии, но до смерти ещё не близко,
Ты не будешь так легко умирать.
Я спускаю собак, и они очень быстро
Начинают тело твоё поедать.
А родители твои думают что ты у подруги.
Родители подруги - что она у тебя.
Но вы обе испытываете адские муки,
Что прежде и думать не могли никогда.
А в коллекции, как месяцев в году-12 штук.
И каждая сошла с ума в ожидании своей участи.
Возможно, у них нет предо мной вины, и не заслужили таких мук,
Но от этого им вдвойне больнее мучаться.