– Тут такое случилось, в меня стреляли, и пуля, похоже, прошла насквозь.
Вот, смотри, куртка с продранным, по краям обгоревшим мехом.
Я куда-то бежал, спотыкался, по коже хлестал мороз.
Мне казалось, не может же, что всерьез,
Что всерьез, что со мною, со мною случилось это.
– Тут такое случилось, я был никем, дыркой в старенькой парке,
Гвоздем в сапоге и своей же дурной приметой.
Я бродил по вокзалам, спал с бродягами в темном парке
На чертовски холодной, шершавой такой скамейке.
– По ночам выла ветром дыра от пули,
Как пробоина в гнилом трюме,
И ни капельки крови, и ни пилюли,
Только сжатая пустота.
Мне не верили ни в полиции, ни в больнице.
Говорили: «Как, глупый, могло случиться,
что дырявый ты, мертвенно бледнолицый,
Но бескровный, и рана твоя чиста?»
– Я бежал к тебе тысячу миль, верст, саженей и километров,
Я устал, потерялся, попал в бурю, и в смерч, и в дождь
И надеялся только, что ты Вот Это,
Может, бережно вылечишь и зашьешь.
– Тут такое случилось, в меня стреляли…
И ни слова в ответ, никаких утешений, слез.
Лишь ладони крепко к себе прижали,
Притянули и больше не отпускали,
И из дырки в груди
распустился букет
из роз.