Милинке
Я знаю, будут листья времени кружить
над головой в предчувствии развязки.
Я положу свою серебряную жизнь
в твою ладонь, похожую на сказку.
Пусть ты больна великолепием Москвы,
её державным солнечным дыханьем –
но я влюблю тебя в гранитный сон Невы,
пропахший предосенними стихами.
Мостов и арок завздыхают миражи –
и третье снизойдёт тысячелетье,
миф о любви заставив заново прожить,
на нас тоской есенинского лета.
Вглядись в туман из драгоценно юных слов –
там силуэт виднеется знакомый:
стоит на площади Сената мудрый Блок
и кланяется Пушкинскому Дому.
Смотри: вон там лохматый лев ощерил пасть –
и в лапах каменных рыдает Рыжий...
Всё в этом городе – блаженство и напасть,
всё как-то вечно, зло, мажорно, свыше!..
Ответь, куда река октябрьский блюз несёт,
скажи, что это значит: быть живыми?..
Объятия и судьбы все пускай замкнёт
во мне твоё единственное имя.
А в небе сумрачном осенняя звезда
ладонями прощальных встреч согрета.
И ты, моя любовь, сияй, сияй всегда
бессмертным сумасшествием поэта.