ПЕРЕД КАРТИНОЙ МАТИССА "РОСКОШЬ" (ЦЕНТР ПОМПИДУ, ПАРИЖ)
Мир вдохновляется священной красотой!
Художник женщину боготворит в картине.
Как полагается влюблённому мужчине,
Склонился он пред женской наготой.
В ней величавость смотрится и нежность,
И та, исполненная тайны, безмятежность,
Что страсти гордые смиряет добротой.
И мне позволь перед тобой склониться
И женственностью светлой озариться,
Чтоб мог блаженно вдохновиться, как святой!
* * *
Хоть и в разных мы концах,
Но одно у нас в сердцах.
Мы на кружеве цветы –
Я и ты – для красоты.
Нет сомнения и в том,
Что в плетении цветном
Есть сокрытая от глаз
Нить, связующая нас.
Хоть и в разных мы концах,
Но одно у нас в сердцах –
Красота! – ей жить с людьми,
В ней Любовь цветёт и мы.
НОВОГОДНЕЕ ПОСЛАНИЕ ОДНОКЛАССНИЦЕ
Пройдут года. Опять 12
Часы пробьют и удивятся,
Что на стене ещё висят.
А нам давно уже за двадцать,
А может, и за пятьдесят...
И новогодний снег напомнит,
Как, страстью юности палимы,
Старели мы, в любовь играя;
И не заметил пыл заёмный,
Что дни, под солнцем выгорая,
Вдруг сделались седыми.
* * *
Три женщины... Кого из трёх
Судьба назначит в утешенье?
Я перед выбором в смущенье
На перекрёстке трёх дорог
Одна звала меня в дорогу,
Чья истинная ипостась –
Летящая на крыльях страсть.
Всё остальное – понемногу.
Другая женщина звала
Туда, где должности как вехи,
А на пути — одни успехи,
Блага, достойные вола.
А третья за собой манила
В соборный храм, в святой чертог,
Где Слово (изначально – Бог)
ДарИт Любовь, чтоб нас хранила.
И увлекла меня она,
В любви такая неземная...
И счастлив я, что не иная
Мне в утешение дана.
* * *
Ещё шумит в лесах листва
И зелена ещё трава,
И хочет осень стать весной,
Тряхнуть желтеющей листвой,
Как стариною – человек,
На возраст свой глаза закрыв…
Но падать начал первый снег –
В осенний день - зимы прорыв.
Хладеют в изморозь мечты
И вянут поздние цветы.
Но, как весной, как той весной,
Звучат бессмертные слова,
Как будто стойкая листва
И непреклонная трава
Мне шепчут о твоей любви:
Скорей, скорей её зови!
Она теплом своим навек
Растопит снег, нежданный снег.
ОСЕННЯЯ ПЕСНЯ
Если спрячется солнце за тучами
И всё небо — с дождливой проседью,
Если мы себя снова мучаем,
О весне вспоминая осенью,
Я окно открываю настежь,
Я хочу улететь в счастье,
В необъятные дали осенние...
Я желаю всему воскресения!
Если ветер подует с севера
И повеет раздорами старыми,
Если листик, упавший с дерева,
Взмыл до неба с крылатыми стаями,
Я окно открываю настежь,
Я хочу улететь в счастье,
В мир весенней любви и созвучия…
И несет меня песня певучая!
* * *
Любимая, прости, что я влюблён,
Что о тебе вздыхаю дни и ночи.
Ведь шар Земной тобою окрылён!
Но вслед лететь мне не хватает мочи.
И всё же я надежды не лишён.
Фортуна иногда берёт отсрочку.
Вблизи тебя, - да кто ж поставит точку
На чувствах!.. Боже, я уже смешон!
Как иерей перед душой заблудшей,
Ты расточаешь ладан и елей,
Желая всем стать хоть немного лучше.
Ты и меня в молитвах не жалей!
В земной юдоли совершенства нет;
Его лишь в грёзах создаёт Поэт.
ВЕЩИЙ СОН
(из страхов, воплощающихся в снах)
Взявшись за руки, словно дети, мы шли с тобой по густой берёзовой роще. Было тихо кругом. И мы молчали. И только зачарованно глядели в голубизну, что просвечивала между серебристо-белыми стволами и тёмно-зелёными ветвями.
Вдруг ты вырвала свою руку и, резко нарушив тишину неестественно громким смехом, помчалась вперёд, ловко лавируя между деревьями. Я бросился следом...
То и дело оборачиваясь, ты смеялась, словно дразнила за то, что отстаю. И тут я понял, что всё это не игра, что, если я тотчас не догоню тебя...
И я бежал за тобой, бежал как безумный, наталкиваясь на деревья. Я звал тебя, умолял: «Остановись!..» Но ты, и твой смех, и его эхо скоро исчезли в той самой голубизне, которой мы только что любовались вдвоём.
И вновь стало тихо, так тихо кругом, что я, - уже не во сне, а наяву, - услышал свой стон.
* * *
Мне не слава нужна, а любовь, -
не твоя, о великий народ!
А её – этой маленькой женщины,
ведь она и без слов всё поймёт.
Не осудит и взглядом, хотя
знает, чтО я скрываю в душе:
меж страниц с её собственным почерком
отпечатки с чужого клише.
Верит, будто бы мне невдомёк,
отчего у неё на щеках
появились две скорбные скобочки,
словно знаки в любимых стихах...
о тебе, о твоих небесах.
* * *
Ты можешь придумать такое,
Чтоб вновь мы не знали покоя;
Чтоб ночи, соперницы дня,
Сжигали тебя и меня?..
Чтоб всем доказали мы сами,
Что ревность добрее с годами:
В глазах растопляет все льдинки,
Чтоб смыть с наших лиц все морщинки;
Чтоб в свете незримом прозреть,
Обняв нашу тёмную твердь...
Ты можешь придумать такое,
Чтоб нам не томиться тоскою?
* * *
Горит свеча – всё меньше воску...
Пора уж выпить на дорожку.
Эй, кучер, запрягай повозку,
Гони к заветному порожку.
Мне надоели все миледи
И еле надо штучки эти.
Зачем куражиться в столетьях?
В их мертвых петлях, словно в нетях.
Давно ловлю себя на мысли:
Не важно, Пресли ты иль Пристли...
Ведь наша жизнь – простое дышло,
Как Бог решил, туда и вышло.
Не стоит лгать и строить рожи,
Чтобы сумняшеся ничтоже
Стать перед зеркалом моложе,
Прости, Господь... И всё же, всё же...
* * *
Давай нальём бокалы
В честь тайного свиданья.
Осталось нам так мало
Литаний расставанья.
Смотри, как светит ярко
Над городом светило!
А нам совсем не жалко,
Что наша страсть остыла…
Как оправдать усталость
Любви, что славит Бога?
Как обмануть ту жалость,
Что нам сулит дорога?
Так выпьем на дорожку!
Быть может, дух воспрянет,
Продлит нам жизнь немножко
И в рай надежд заманит!