«Я не люблю, когда мне лезут в душу,
Тем более – когда в неё плюют.»
В. Высоцкий
Опять в кремле и «чехи», и «поляки».
Тень пани Олбрайт, а в тени — Бжезинский.
Мы к ним по-чешски и по-польски,
К нам — по-свински.
И мы опять — «руками после драки».
У них в кремле, наверно эпигоны.
Протри глаза, мой друг умом остынь.
Нам лжевиной, «шестёркой на погоны»,
Как «дуракам» навесили Катынь.
Хотя от них не ждали мы иного
И козыри имели на руках,
Но там специалисты в «подкидного»,
И мы, похоже, снова в дураках.
И вновь улыбки, словно на картинке.
С такой улыбкой в Голливуд и в рай.
«Олрайт», «антисоветник», пан Бжезинский.
И вам «Олрайт», «госгоспожа» Олбрайт.
А с ними надо было на иврите
Во избежанье смуты и бузы.
Ведь на иврите, что не говорите
Всегда есть аргументы и тузы.
И есть на всякий случай заготовка.
А снега нет – на валенках не спят.
Участвуют министры в забастовках,
А в остальном, участвует Моссад.
Эй, вы там, на «Смоленской», дипломаты!
А может надо проще – русским матом?
Но чтоб дипломатично, без шумихи.
А что там с «Тополями»? На «Плющихе»?
Трёх «Тополей»-и тех нет на «Плющихе»
По договору с ними — СНВ.
На «Красной площади» ракетами шутихи,
А на «Манежной» раздают по «Булаве».
Осталось папу римского прославить
И ёлкой в кремль, как средство ПРО поставить.
Какие тут со смутой параллели,
Мы же не оперу — мы вам частушки спели.
Мне смысл «Прощанья с родиной» понятен.
Понятны и Огинский, и Шопен.
Но мне, панове Збигнев не приятен.
И не дай Бог — приснится, коль Мадлен.
И наше время тоже будет «оным».
Забудутся чужие имена.
Но если, вновь «шестёрки на погоны»,
То вспомнит Лжедмитрия страна.
2009 г.