За стеною январь, он скребётся морозистой лапой.
Хутор, съёжившись, стынет снегами до крыш заметён.
В нашей горнице мрак пополам с керосиновой лампой.
Мама плачет тайком, и иголкой скрипит патефон.
Из коробки его, из утробы таинственной, тесной
дышат голосом Марка Бернеса надежда и страх.
Мама шепчет сквозь плач эту грустную страшную песню,
там где пули свистят, там где ветер гудит в проводах.