Ты был голодный и больной,
продрогший весь насквозь,
из задней лапы на крыльцо
струёй стекала кровь.
С такой большою головой,
худющий и хромой,
никто не слышал голос твой,
как будто был немой.
Ноябрьский ветер свирепел,
снежинками кружа,
несчастный ты такой сидел,
и капала слеза..
В глазах страдание и мольба,
надежды кроткий глас:
ну, кто накормит здесь меня
и милостыню даст?
Какая злобная рука
тебя забросила сюда?
Или хозяин умер твой-
один остался ты живой?
Не скажут умные глаза,
сокрыта тайна та,
и лишь во взгляде, полном мук,
я слышу сердца скорбный стук..
Сколько он жил вот так, смотря
в голодной смерти жало,
я не могу сказать, друзья.
Как жалко его стало!
От дома дальше покормить
всё же его решила,
холодный ветер в поле выл,
пурга нутро палила..
Один остался он во тьме,
а мне так стыдно стало,
и очень совестно в душе,
что до утра не спала.
Но-слава Богу!-он живой
меня на утро встретил,
так радостно вилял хвостом,
как танцевал при этом!
Так получилось, что его
к себе я жить позвала,
он первым делом в дом зашёл
и... лёг на покрывало!
Так по хозяйски, не спеша,
как будто век тут жил.
Оттаяла моя душа-
знать, кто-то и тебя любил.
Пришлось мне долго отучать,
чтоб на постель не шёл он спать,
а если же не услежу-
метлой легонько угощу.
Искали с мужем-как назвать?
Какую кличку ему дать?
В начале думали-цыган,
ещё барон, граф, капитан.
В итоге стал он Малышом
с огромной пастью и хвостом,
с телёнка ростом. Пуда три
теперь он весит-посмотри.
Какой красавчик стал наш пёс!
К старушкам местным как прирос,
им важно лапу подаёт,
и даже любит его здешний кот.
Соседки потчуют его:
кто-косточкой, кто-курочки крылом.
Все его любят угостить,
а он за всё благодарить.
Уж если кто чужой придёт,
Малыш свой голос подаёт:
как бы гудок или труба.
Боятся люди иногда.
Сестру, соседку уважает-
их до работы провожает,
бегает маму навестить
и вкусненького попросить.
Ну, а они так любят Малыша
и ласково его встречают,
и на кровати иногда
поспать немножко разрешают.
Сестра к себе прижмёт его,
за шею крепко схватит
и словно сына своего
ласкает, будто плачет.
Ну, а к Семёновне моей
за стенкой что живёт,
когтями открывая дверь,
Малыш без спросу прёт.
Он знает, что у ней всегда
его ждёт вкусная еда,
и на постели место есть.
За что же псу такая честь?
Освоился, теперь он свой,
и не чужой, а как родной.
Хотел кто-то его купить,
да сможет ли как мы-любить?
И он ко всем со всей душой,
доверчивый такой,
а без улыбки уж никто
смотреть не может на него.
Недавно, правда, оплошал
чужую курицу украл,
хозяйка куры из окна
его бранила и кляла.
А так-ни чё, живёт наш пёс,
храпит ночами под свой нос;
два тюфяка-чем не перина?
И жизнь ему теперь-малина.
Заглянешь в его карие глаза,
непрошенная навернётся вдруг слеза.
А он с таким участием посмотрит,
как будто-бы утешить хочет.
Не каждый человек умеет
таким быть другом, как наш пёс:
с ним и на сердце веселее,
и к жизни нашей как прирос.
Люди! Берегите собак!
Какие же это милейшие создания,
дарованные нам Самим Богом!!!