Сто поэтов Южной и Юго-Восточной Азии

    В эту подборку вошли избранные стихи поэтов V - XX  веков стран Южной и Юго-Восточной Азии, культурно близких: Индии, Шри Ланки, Непала, Бирмы, Таиланда, Индонезии, Вьетнама, Камбоджи, Малайзии,  Филиппин, Пакистана, Бангладеш...

    Хала
Твердого духом в опасности,
 Скромного в счастье, спокойного в горе
 Мудрый зовет благородным,
 Почтив совершенство благое.
     ------
Прохожий блаженно глядит, не мигая,
 На эту крестьянскую дочь, запыленную белой мукою.
 Так боги смотрели, когда появилась
 Прекрасная Лакшми, возникшая в море молочном.
  ------
Видеть лицо ненаглядное?
Нет! Увидать бы околицу только
Благословенной деревни,
Где жить красота соизволит.

Перевод В. Микушевича


Бхартрихари

Земля, земля! С материками
И океанами — что ты?
Ничтожный атом в мирозданье!
И даже эту малость множество царьков
Стремятся разорвать на части
И войны страшные ведут!
Но что ж царьки способны людям дать?
Проклятие царям! Проклятие и тем,
Кто за подачку им вослед готов бежать!
      ------
Вот он, стихотворцев произвол!
 Женщины - неужто "слабый" пол,
 Если мановением ресниц
 Индру им дано повергнуть ниц?
     -------
Этот мир, издревле благодатный,
 Правосудными царями создан.
 Вслед за тем, он стал добычей ратной
 И, как сено лошадям, был роздан.
 Отчего цари полны гордыни,
 Отчего их распирает чванство
 Там, где царства целого пространство
 Две деревни составляют ныне?
Перевод В.Потаповой
     -------
Не правда, не правда, луна ей не стала лицом, и не лотосы, нет,
Глаза её, и не из золота вовсе изящный её силуэт.
Но ум, поведясь на обман рифмоплётов, пусть зная прекрасно о том,
Что тело красавиц — кость, кожа, да мясо, — по-глупому просто влюблён.
;; ;;;;;; ;;;;;;; ;; ;;;;;;;; ; ;;;;;;;;-
;;;;;;;;; ;;;;;;; ;;; ; ;;;;;;;;;;;;;;;;; ;;;; ;
;;;;;;;;;; ;;;;;; ;;;;;;;;;;;;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;
;;;;;;;;;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;;;; ;;;;; ;;; ;;;;; ;;
no satyena m;g;;ka e;a vadan;bh;to na cend;vara-/
dvandva; locanat;; gata; na kanakair apy a;gaya;;i; k;t;/
kin tv eva; kavibhi; prat;ritaman;s tattva; vij;nann api/
tva;m;;s;sthimaya; vapur m;gad;;;; mando jana; sevate//

Тирумулар

У каждого найдётся зелёный лист для Бога,
У каждого найдётся горсть травы, чтоб накормить корову,
И каждый может дать еды вороне,
И каждый может найти доброе слово для других.

Вишакхадатта

Из драмы "Перстень Ракшасы"

Власти сознанье недаром в сердца
Неких созданий влагает творец.
Силою <львы> побеждают в борьбе
Гордых слонов — предводителей стад.
Властолюбивым звериным царям
Враг не посмеет клыка поломать.
И не потерпят властители царств,
Чтоб нарушался их царский приказ.
Не ношенье драгоценностей делает царя царем;
Лишь тот — властитель, чьим приказом никто не смеет пренебречь.
 -----
 Небеса в покое нарастающем
 Кажутся божественными водами,
 Что текут беззвучно в вышине,
 С отмелями белых облаков,
 С криками летящих журавлей,
 С лотосами-звездами в ночи.

Перевод В.Потаповой

Бхавабхути

Живет в моем сознанье образ твой,
Как будто вплавлен он или оттиснут,
Как будто кистью вписан иль изваян,
Вдолблен, иль врезан, или врублен,
Иль вставлен, как алмаз в оправу,
Иль пригвожден, по воле Камы,
Божественными стрелами пятью;
Как будто крепко-накрепко вплетен
Он в нескончаемые нити мыслей.

Перевод В.Потаповой
 -------
Лицо — луна,
Рука — лилея,
Речь — амрита,
Уста — живая роза,
Сердце — камень.
 -------
Когда вода переполняет пруд,
Её пускают по отводным трубам.
И сердце, переполненное горем,
Спасают от разрыва токи слёз.

Перевод Вл.Васильева

Амару

К чему все боги: Шива, Вишну, Брахма…
Пусть защитит тебя отныне и всегда
лицо красавицы, с туманом глаз,
украсившим вершину
вкушения любви,
с чуть различимой бинди и в оправе
дрожащих локонов, когда
пот каплями оденет в паутинку
ее изящный стан, склонившийся к тебе.
  -------
 «Так ты вернёшься через три часа?
Или к полудню?
А, может, вечером
или когда весь день пройдёт, любимый?»
 - словами, вздохами, слезами
пыталась девушка отсрочить
его отъезд,
ведь милый ехать хочет
в страну, куда добраться
ему не хватит и ста дней пути.
  -------
К любви зовущими, и томными, и ждущими ответа,
в полон берущими, глядящими то искоса, то прямо,
вовек не лгущими, огромными и нежными глазами,
о простодушная, о скромная, кому в глаза ты глянешь?..

Перунгадунго

ПОДРУГА – ДЕВУШКЕ

Чуть услыхав, как – супруг и супруга –
Ящерицы окликают друг друга
(Странные звуки, как будто бы стрелы
В гнусном занятье своем наторелый
Пробует ногтем разбойник: остры ли),
Вспомнит твой друг о тебе. Опостыли,
Верно, ему все заботы – нет мочи.
Может быть, в дверь постучится он к ночи?

Жена — подруге
«Добро есть, по сути, двоякое братство:
Духовное благо оно — и богатство,
Не выклянченное, трудом нажитое»,—
Погладив мне волосы, смоль — чернотою,
Так молвил любимый в преддверье разлуки.
Пускай ожиданья и тягостны муки,
Ему я желаю успеха в дороге.
Сегодня он, верно, минует отроги
Паннадской горы, где — какая досада! —
Иссохли все лунки, поилки для стада.
Со свистом протяжным их племя пастушье
Водой из бадей наполняет, но, сушью
Палимая, вмиг испаряется влага,
И тщетно ее, как великого блага,
Слон ищет среди углублений и впадин.
Его шаг за шагом, могуч и громаден,
Преследует тигр… Как следы их похожи
На оттиски пальцев, хранимые кожей,
Натянутой на барабан, под который
И песни поют, и танцуют танцоры.

Прислужница госпожи — господину

Ты в дальний поход снаряжаешься, о господин?
Какая-то, видно, в душе у тебя червоточина.
В пустыню твой путь, где, виденьем воды обмороченный,
Я слышала, слон потерялся уже не один.
Весь в мысли свои погруженный, рукою могучею
Ты лук напрягаешь — и звонко поет тетива.
С лицом опечаленным, словно подернутым тучею,
Следит за тобой госпожа — ни жива, ни мертва.
Примерив свои рукавицы и наручи прочные,
Подушечкой пальца ты пробуешь стрел острия.
Глаза у подруги твоей — как две чаши цветочные,
Вечерней росою наполненные по края.
В мечтах о добыче все радостней и дерзновеннее,
От ржавчины ты отчищаешь метательный круг.
Но, как лепестки,— лишь пахнет холодов дуновение,—
Браслеты спадают, смотри, у жены твоей вдруг.
Скажи,
Зачем ты ее оставляешь? Тревогой волнуема,
То плачет она, то безмолвствует, горе тая.
В разлуке с тобою погибнет она неминуемо.
Тогда воскресит ли ее вся добыча твоя?

Мурари

 В ночи небесную стреху
 Термиты тьмы проели,
 И видно звездную труху,
 Что сыплется сквозь щели.
* * *
 Та - вверх, та - вниз,- весов метнулись чаши:
 Твое лицо - луны взошедшей краше!
 Но звезды вышли на простор небес
 Всем сонмом, подчинясь ее главенству -
 Помочь холодному несовершенству
 Создать красе твоей противовес.

Перевод В.Потаповой

Шивасома (кхм. Сэвасаом)
Надпись из Прасат Кандаль Даым (фрагмент)

И был у него учитель, прозываемый Шивасомой, стопы–лотосы которого достойны почитания всеми учителями, искушенными в науках.
Этот /Шивасома/ был сыном короля Шри Джайендрадхипативармана, дяди по материнской линии короля, который обосновался на горе Махендра.
Его стопа, /поднимаясь/ как заря над волосами множества склоненных умудренных аскетов, блистала, как если бы она была облизана языками пламени, исходящими из огня размышления, осуществляемого ими.
Пьющий из целого океана шастр, уменьшающий гору страстей, всегда ведущий себя прямо /или: идущий к югу/, он был как другой /Агастья/, рожденный в кувшине.
Хотя дух его не испытывал желания обогащения, у него была профессия полная /духовных/ выгод, хотя весь он был переполнен науками, он был худ от аскетизма.
Свет, который поднимался от его головы, когда он занимался йогой, сверкал, как пламя огня знания, вырвавшегося из внутренней тьмы.
В его устах – воротах выхода множества святых советов, постоянно обитала Сарасвати /Красноречие/, словно из желания обрести наивысшую святость.
Касаясь пыли его лотосоподобных стоп, люди собирали плод /достоинств, которые приобретают/, совершая омовения во всех местах священного паломничества.
В этом непостоянном мире чистый дух этого /мудреца/, который помышлял лишь об общем благе, был постоянным, как свет луны, восходящей в небе.
Именно для того, чтобы служить единственным вместилищем добродетелей сострадания, щедрости, постоянства, терпения, чистоты, правдивости и других добродетелей, был он создан Творцом.
Он воспринял шастры из уст того, кто зовется Бхагават Шанкара, и лотосоподобные стопы которого облизаны этими гирляндами пчел, которые суть головы всех мудрецов.
Его учителем был Бхагават Рудра, единственное вместилище всех наук, знаток Вед, происходящий из семьи брахманов, как иной Рудра.
Служа с молодости другим ученым, искушенным в науках, он приобрел светлый разум, основанный на логике, риторике и других науках.
Он был знатоком шастр: Пуран, /Маха/бхараты, всей грамматики шайва и других трактатов, как если бы он сам их написал».

Йогешвара

Воду пруда нагревает зной
Сверху, а внизу — холодный слой.
Если водоемы сухи всюду,
Путники приходят в полдень к пруду.
Буйволы грязнят его: скотине
Отдыхать привольно в склизкой тине.
Но, руками разгоняя муть,
Люди пьют, войдя в него по грудь.
   -------
Огромная туча-кошка
Огненным языком
Лакает лунные сливки
Из кастрюли ночных небес.
   ------
Пока слетает с уст хоть слово,
Пока стремится сердце выжить
И страннику послушны ноги,—
Хранит он слабую надежду,
До той поры, когда очам
Откроются предгорья Виндхьи,
Красуясь мокрыми от ливня
Кадамбами в густом цвету,
И тучи, черные, как змеи,
Сменившие недавно кожу.

АНАНДАВАРДХАНА

 Стихи  из трактата   «ДХВАНЬЯЛОКА»

Я уже устал озирать этот мир
И видящим все не так, как иные, новым
взором поэта,
Устроенным так, чтоб отведывать расы,
И взором ученого, проникающим в область
Неколебимых истин. Но ни в том, ни в другом
Не обрел я блаженства, что могло бы сравниться
С радостью поклоняться тебе, о покоящийся
в океане!161
 
-----------------------------------

У того, кто твердит: «Мое, мое»
[О истребитель Мадху!],
Только время уходит,
Но недоступным уму его
Остается бог Джанардана!

 Перевод  Ю. АЛИХАНОВОЙ

Аувейар

ПОСВЯЩЕНИЕ БОГУ ГАНЕШЕ   

Молоко, прозрачный мед, патока, горох -
 Подношу тебе я смесь лакомств четырех.
 Помоги же мне постичь, бог слоноволикий,
 Наш язык родной великий.
   -------
Чуть пруд пересох - и тотчас разлетается птичь.
 Чуть с нами несчастье - неверных друзей не настичь.
 Друзья да заимствуют стойкость и верность у лилий,
 Растущих на дне в изобилье.
 
Atra kulattil aru niirpparavai pol
urruzit thiirvaar uravu allar akkulathtil
kottiyum aampalum neytalum polave
otti uruvaar uravu
 -------
Не жди воздаянья, благие деянья верша.
 Награду сама обретет непреложно душа.
 Вернется плодами - что пальмы корнями впитали.
 В убытке ты будешь едва ли.

nandri oruvarkku seithakkaal annandri
endru tharunkol enavaendaam nindru
thalraa valarthenku thaalunda niirai
thalaiyaale thaantharutha laal
Перевод А.Ибрагимова

Ли Тхыонг Киет

Горы и реки Полдневной державы —
владенья властителя Юга.
В книге небесной рубеж обозначен,
царства любая округа,
Как осмелились вы, супостаты,
вторгнуться в наши пределы?
Вас ожидает разгром позорный,
придется незваным туго.

Перевод А.Ревича

Nam qu;c s;n h; nam ;; c;
Ti;t nhi;n ;;nh ph;n t;i thi;n th;
Nh; h; ngh;ch l; lai x;m ph;m
Nh; ;;ng th;nh khan th; b;i h;.

СОННОКА

Вот сложил я поэму, совершенные строки чистым чувством наполнил.

Утаить ли от мира?

Для чего ж сочинял я?

Иль отдать, чтоб читали?

Подражателей — толпы, Как от них уберечься?

Мнится мне: я хозяин драгоценной коровы, несравненной, всещедрой, коль держать под присмотром — молока не увидишь, коль отпустишь на волю — уведут ее воры.

Что ж теперь мне поделать?
  -----
Сердце - светильник, зачем подливать
Масла в растущее пламя любви.
 -----
 Твой милый - повеса, а ты, простодушная, вверилась
 Слащавым ухваткам и вкрадчивой этой учтивости!
 В глаза тебе разве не бросился пурпурный знак
 На правой щеке у него, как от красной смолы?
 Вчерашние шашни оставили эту отметину!

                Перевод В.Потаповой


КШЕМЕНДРА

Черны, как чернила, деянья писца, каламом строчит он, крючок, обирала,
он даже ничтожной не брезгует мздой и, сколько ни схапает, все ему мало.

Но рано ли, поздно ли -  схватят его, упрячут в острог — посиди-ка, ловчила!

Так ловят на рисовом поле змею, которая тоже черна, как чернила.

Казна государева горько рыдает слезами чернил, что стекают с каламов писцов:

ее расхищают придворные-воры, и тут не поможет ни крепкий запор, ни засов.
 -----
Чтобы сокрыть глухоту и незнание нот,
слабый певец величальную громко поет,
видя вельможу, вовсю надрывается: «Слава!» —
сам восхваляя себя непрестанными воплями: «Браво!»
 -----
Мы лучшую долю ищем, но все решено Судьбой:

достаток явится к нищим, пойдет толстосум с сумой.

В бедности нет позора, в роскоши счастья нет,
но золотые горы застят разуму свет.

* Кто вознесен Судьбою был высоко — и пал,
обретает порою больше, чем потерял:

он теряет при этом чванство, жадность и лесть,
но, становясь аскетом, приобретает честь;

он, потеряв безверье, станет с верой сильней;

меньше высокомерья — больше верных друзей.

Сам же он будет славить час, когда вниз упал.

Нужно руду расплавить, чтобы добыть металл.

Ман Зиак
ИЗВЕЩАЮ ВСЕХ О НЕДУГЕ
 Весны проходят, сотни цветов опадают,
 Сотни цветов распускаются с новой весной.
 Мирские деянья перед глазами проходят,
 След прожитого ложится густой сединой.
 Не утверждаю весна отошла безвозвратно.
 Веточка маи снова цветет предо мной.
Перевод А. Ревича

Куанг Нгием
ИЗВЕЩАЮ ВСЕХ О НЕДУГЕ
 Только сам нарушив покой,
 молви: покоя нет.
 Только нирвану сам обретя,
 молви о ней в ответ.
 К Небу стремится истинный муж
 каждым порывом души.
 Не обязательно должно ему
 Будде идти вослед.
 (Перевод Арк. Штейнберга)

Анандатурия

Закон природы (фрагмент)
Есть истина: когда стремишься к счастью,
Несешь несчастье и беду другим!
Увы, закон природы беспощаден.
В чем счастье жизни? Вот идет король,
Пред ним, застыв, склонилися вельможи,
Министров сонм, весь раболепный двор,
Одетый в раззолоченные ткани.
Идет король в сияющий дворец,
Где наслажденье, нега и прохлада,
Где рай блаженства и покой небес.
Но знай — то лишь обман! То грозный,
Взметнувшийся и сникший вал морской!
И если он не даст казнить меня,
И если он, разжалобясь, прикажет
Освободить, сменив на милость гнев,
Мне никуда от рока не уйти:
У каждого — предначертанье свыше,
И как бы ни был человек могуч,
В руках судьбы он жалкая игрушка...
(Перевод А. Мамонова)

Кавиндрапандит
Похвала учителю Джайендрапандиту

Взбитый множеством ученых посредством горы великого вопроса молочный океан его разума давал искомый смысл, который еще не был найден.
Как вода и земля в обиталище бога, имеющего лотос в пупке, этот /муж/, пристанище всех созданий, которым он давал все, что они пожелают, всегда был в некоторой степени их спасителем.
Поднявшийся на возвышение, он ежедневно дарил познание ученикам, подобно солнцу, каждый день своим светом раскрывающему лотосы.
Внимая объяснениям, превосходящим объяснения других /учителей/, которые он давал по поводу текстов трактатов, изучающие грамматику думали: «Только автор /трактата/ способен так объяснить его».
Ученые, которые в сомнениях прибегали к помощи этого учителя, желая блага, видели, как исчезали их сомнения, как /если бы они прибегли к помощи/ Агни...
Тот, кто слышал его голос, читавший наизусть отрывок из /Маха/ бхараты и других поэм, вкушал радость, которую не могло бы доставить и самое мелодичное пение.
Речи, по обыкновению, правильные, что держали меж собой в его жилище даже маленькие дети, играя на земле, переполняли изумлением чужеземных гостей.
Среди мудрых учителей мира, а также среди преподавателей, почитаемых королем, как наиболее искусных в толковании смысла слов, он был высшим учителем....
Его голос, волнующий, ясный, украшенный его добродетелями, любезный сердцу, кто не взял бы его в качестве украшения, подобно небесной гирлянде?
Не только своей мудростью он заслуживал уважения людей добра, но также своими просьбами к королю, которые облегчали несчастье, достигали просимой милости...
Назначенный на должность жреца королем, который восхищался его добродетелью, этот учитель довел жертвоприношения до полнейшего успеха, потому что он усвоил суть трактатов...
Этот почтенный муж, которого король пожаловал ценностями, равными его собственному достоянию, собирал, давая в качестве цены свои хорошие манеры, эти драгоценные камни, что суть умы мудрых людей.
Лучший из его учеников по имени Пхалаприя, получил повелением короля имя, начинающееся «Шри Кавиндра» и заканчивающееся «пандита».
Надпись Индрадэви (фрагмент)
LIX. Индрадэви, старшая сестра, научила свою младшую сестру почитать великого и совершенного Будду, научила ее следовать по Пути, указанному (пройденному) им, и таким образом обрести покой несмотря на любые страдания и трудности, встречающиеся в жизни.
LXXIX. Она взяла на попечение сотню девочек, покинутых матерями, больных, покалеченных, относилась к ним как к родным детям; она увеличила этим великую Дхарму деревни, называемой Дхарма-кирти, преумножив этим счастье ее обитателей.
LXXX. Царица Джаяраджадэви с помощью подарков и проповеди Учения Будды убедила жителей деревни Дхармакирти принять буддизм.
ХСУ. Когда она, превзошедшая достоинствами мать, доставлявшая радость людям, ушла в нирвану, все люди были охвачены великим огнем (горя), (тогда) царь совершил надлежащую процедуру, чтобы главной царицей стала ее старшая сестра по имени Индрадэви, и она вернула спокойствие (стране).
XCVII. Она была более счастлива, чем сама богиня счастья, своей миловидностью она превосходила Сарасвати, а ученостью — ученых мужей, она была достойной соперницей Лакшми — богини красоты и благополучия, шаг за шагом исполняющая свою карму, она так (прославила) свое имя.
XCVIII. Она была назначена царем главной преподавательницей для обучения множества замужних женщин, что она постоянно и делала в землях Нагендратунги и других, в буддистском монастыре, а также в Тилакоттаре.
СИ. От природы наделенная умом, обладающая обширными знаниями, славящаяся своими добродетелями, преданная своему супругу царю Джаявармадева, создала / сочинила эту хвалебную оду. Кроме прочих достоинств, она сияла еще и этим талантом
Заключительная формула
XXVIII. Те, кто желает иметь счастье в последующих жизнях, пусть не посягают на подаренное добро / подаренные предметы. Для того, кто похитит их, они станут подобными змеиному яду и приведут к смерти // это имущество станет подобным змеиному яду и станет им смертью.
XXIX. Да будет счастье вам, моим лучшим родственникам, которые речами, духом, делами это (мое) благое дело берегут, сохраняют неповрежденным.

АМИР ХОСРОВ ДЕХЛЕВИ

Перевод Дм. Седых
Тюрчанка [Здесь - красавица], пусть аллах тобой не почитаем, Перед тобой ничто вся Индия с Китаем.

Хоть раз прими меня, чтоб я забыться мог, Забыл, как обивал напрасно твой порог.

Сказала: "Не блуждай, о странник, сделай милость!" Могу ли не блуждать, коль сердце заблудилось?
Я стражу по ночам у стен твоих несу И поверяю боль в твоих воротах псу.

К чему ходить в мечеть сраженному любовью? Я к Мекке обращен, молюсь, а вижу брови.

Пою о соловьях, о розах я пою,. Чтоб только воспевать жестокую мою.

Бывало, шел в цветник, блаженствуя заране, Теперь влечет меня твое благоуханье.

Сожги меня, сожги неправедным огнем И пепел мой рассыпь на зеркале твоем!

Рад голову Хосров подставить под удары, Коль для тебя в игре она подобна шару.
 -----
Я в этот мир пришел, в тебя уже влюбленным, Заранее судьбой на муки обреченным.
Ищу с тобою встреч, ищу, как озаренья, Но гордость не могу забыть ни на мгновенье.
О смилуйся и скинь густое покрывало, Чтоб сердце пало ниц и бога потеряло! Отбрось надменность прочь, лицо приоткрывая, Чтоб гордость вознесла меня в обитель рая.
И если ты меня не удостоишь взглядом, Покину этот мир, что стал при жизни адом.
Нет, сердца никому не дам пленить отныне, Чтоб жить в его плену отшельником в пустыне.
И что же услыхал Хосров в ответ на стоны: "Придет и твой черед, надейся, о влюбленный!"

Назидание сыну

Слова мои выслушай, сын дорогой,-
Их жемчуг рассыпать хочу пред тобой.

Ты - свет незакатный отцовских очей,
Услада страдальческой жизни моей.

Тобою любуется радостно мать,
Ей высшее счастье - тебя баловать.

Ты горьких моих не чурайся речей,
Их горечь целебна, как райский ручей.

Что кажется горьким вначале, потом
Окажется чудным на вкус леденцом.

К моим наставлениям слух преклони,
Тебя от ошибок избавят они.

Ты - плод долгожданный желаний моих,
Луч ясный во мраке блужданий моих,

Телесною крепостью будь наделен,
Умом и сердечною правдой силен.

С невеждой в беседу вступать не спеши,
Беседа с невеждою - скорбь для души.

Кто жадности глаз укротить не сумел,
Тот множество бед получает в удел.

Вначале нас краски вещей веселят,
Но жажда стяжанья ввергает нас в ад.

В красавицах верности ты не найдешь,
Их клятвы всегда вероломство и ложь.

Порог обивать не ходи к богачам,
Трудом медяки зарабатывай сам.

На шее чужой, словно груз, не лежи,
Себя самоличным трудом содержи.

С чужого стола не бери ни куска,
Чтоб совесть  избавить от мук должника.

Убогим дари хоть немного любви,
По-божески. а не по-скотски живи,

Не строй себе счастья на горе людском,-
Отрада непрочная в счастье таком.

Обжорство и спячка позорят тебя,
Они и с друзьями рассорят тебя.

Отдайся науке, стань мастером в ней,
На стихоплетенье не трать своих дней.

Сызмальства общайся ты с теми, кто сед;
Немало получишь от этих бесед.

На жизнь человека влияет среда,
Опасной бывает она иногда.

Коль разум тебе проницательский дан,
Ты низко склоняй перед мудрыми стан,

А глупых невежд избегай, ибо в них
Источник премногих страданий людских.

Душой ненасытной влекись к мудрецам,
Стать мудрым в их обществе можешь ты сам;

Ты мудрости ищещь, - так слух преклони
К тому, в чем тебя наставляют они.

Блажен, кто имеет хороших друзей,-
Что в мире подлунном милей и ценней?

Но ты различай скорлупу и ядро,-
Представиться другом не так уж хитро.

От козней врагов береги себя, сын:
Из сотни людей тебе друг лишь один.

Цени свою юность, заботься о ней,
Смотри, чтоб не жгло ее пламя страстей.

Худые влеченья от сердца гони,-
Мучительный стыд порождают они.

Заламывать шапку - незрелости знак,
Муж зрелый страстям необузданным враг.

Пытливым умом наделил тебя рок,
Чтоб ты из речей моих пользу извлек.

Моими советами, сын, дорожи,
Старательно их в узелок завяжи.

Отвергнув советы мои, своему
Смертельный удар нанесешь ты уму.

Отец я и сына обязан учить,-
Я жемчуг потомку решил подарить.

Возьмешь ли его, чтоб в душе сохранить,
Иль вздумаешь наземь его уронить,-

Не знаю, - надеждою льщу себе все ж,
Что розы в моем цветнике отберешь.

Джаядева

Гита-Говинда
Гимн Вишну
В Лакшми влюбленный и упоенный,
Сладостный нашей мольбе,
Благоуханный, цветами венчанный,—
Слава, слава, Боже, тебе!
Ласков и страшен, солнцем украшен,
Сладостный нашей мольбе,
Лебедь верховный в жизни духовной,—
Слава, слава, Боже, тебе!
Сразил ты змея, счастьем владея,
Сладостный нашей мольбе,
Ты вместо восхода для царского рода,—
Слава, слава, Боже, тебе!
Летаешь ты всюду, воссев на Гаруду,
Сладостный нашей мольбе,
Богам отраден, к врагам беспощаден,—
Слава, слава, Боже, тебе!
Лотос пречистый, светоч лучистый,
Сладостный нашей мольбе,
Мир порождаешь и освобождаешь,—
Слава, слава, Боже, тебе!
Сите прекрасной привержен всечасно,
Сладостный нашей мольбе,
Для супостата гнев твой — расплата,—
Слава, слава, Боже, тебе!
Держал ты гору, явив опору,
Сладостный нашей мольбе,
Лунному взору явил чакору,—
Слава, слава, Боже, тебе!
Прекрасней тучи хранитель могучий,
Сладостный нашей мольбе.
Будь благосклонным к нам, преклоненным,—
Слава, слава, Боже, тебе!
Я в упоенье: ты в песнопенье,
Сладостный нашей мольбе.
Эти напевы — дар Джаядевы,—
Слава, слава, Боже, тебе!

ПЕСНЯ 3

 Знойной весною, овеянной ветром
 южным, с гвоздичными кущами дружным,
 Благоуханной весною, желанной
 пчелам, цветам и сердцам безоружным,
 Кришна с пастушками пляшет весною хмельною,
 Невыносимой, подружка, для тех, кто в разлуке весною.

 Нежной весною, внимающей вздохам
 женщин, без мужа томящихся дома,
 Жгучей весною, когда угрожает
 пчелам, цветам и деревьям истома,
 Кришна с пастушками пляшет весною хмельною,
 Невыносимой, подружка, для тех, кто в разлуке весною.

 Душной весною, когда благовонье
 царствует над молодыми листами,
 Грозной весною, терзающей ныне
 юное сердце ногтями-цветами,
 Кришна с пастушками пляшет весною хмельною,
 Невыносимой, подружка, для тех, кто в разлуке весною.

 Пышной весною, чье золото блещет,
 не уступая жезлу властелина,
 Властной весною, чьи звонкие стрелы -
 пчелы, влюбленные в запах жасмина,
 Кришна с пастушками пляшет весною хмельною,
 Невыносимой, подружка, для тех, кто в разлуке весною.

 Дерзкой весною, чьи взоры смеются,
 белым бесстыдным расцветшие цветом,
 Страшной весною, которая скорбных
 ранит соцветьями копий при этом,
 Кришна с пастушками пляшет весною хмельною,
 Невыносимой, подружка, для тех, кто в разлуке весною.

 Страстной весною, чей дух благовонный,
 к мудрым отшельникам неблагосклонный,
 Всюду сопутствует юным безумцам,
 неумолимый и неугомонный,
 Кришна с пастушками пляшет весною хмельною,
 Невыносимой, подружка, для тех, кто в разлуке весною.

 Пылкой весною, когда расцветает
 манго в объятьях лианы-супруги
 И во Вриндаване Ямуна льется,
 смыв прегрешения целой округи,
 Кришна с пастушками пляшет весною хмельною,
 Невыносимой, подружка, для тех, кто в разлуке весною.

 Вот песнопение Шри Джаядевы,
 где прославляется сладостный Кришна
 И проявленья любви многоликой,
 так что в лесу зачарованном слышно:
 Кришна с пастушками пляшет весною хмельною,
 Невыносимой, подружка, для тех, кто в разлуке весною.

Перевод В. Микушевича
 
Шейх Фарид
 Мы подкрепляемся в пути водою и зерном,
 С надеждой мы явились в мир, надеждой мы живем,
 Но ангел смерти к нам пришел и двери отворил,
 От милых братьев нас увел в безмолвие могил.
 Смотри - вот четверо живых усопшего несут.
 Фарид! Лишь добрые дела смягчают Божий суд.
* * *
 Полсотни алчущих ловцов, а птица лишь одна,
 И если не поможет Бог, она обречена.
* * *
 Ты ближнего не осуждай: пред Богом все равны.
 Чужих сердец не огорчай, - поверь, им нет цены.
Перевод И. Ивановского

Лаллешвари , Лалла

Приходят ниоткуда, уходят в никуда,
Но днем и ночью надо им двигаться всегда.
Кто б ни пришел — остаться здесь не сумел никто.
Так что же стало с чем-то? Ничто, одно Ничто...
 -------
Я видела, как умирает от голода мудрец-знаток,
Он был бессилен, как гонимый дыханьем осени листок.
Я видела, как избивает слуг-поваров богач-глупец,
С тех пор от суетного мира я отказалась наконец!
  -------
Я лодку через океан тяну за тоненькую нить.
Услышит ли меня Господь, он мне поможет ли доплыть?
Сырая глина - мой сосуд, я расточаюсь, как вода.
Ужели мой заблудший дух в свой дом не вступит никогда?

Видьяпати ТХАКУР

Из «Песен любви»
ВСТУПЛЕНИЕ
Ни счастливые дни, ни печальные дни
Не продлятся всю жизнь — им положены сроки.
На изменчивый ход наших судеб взгляни —
То дают, то берут, то добры, то жестоки.
Да, поистине духом велик только тот,
Кто спокоен и тверд, кто исполнен бесстрастья
И во дни торжества, и в годину невзгод,
И в пучине скорбей, и в обители счастья.
О наш Кришна — пастух, махараджа, герой,
Ты, что был незапятнан пороком и скверной,
Смысл и суть я постиг нашей жизни земной,
Размышляя о жизни твоей беспримерной.
Чей позор или славу запомнил народ,
Тот проклятьем иль песней с людьми остается,
Остальное лишь несколько дней проживет
И заглохнет в забвенье, как в старом колодце.
Боль и радость, успех иль позор — лишь плоды
Наших прежних, дурных пли добрых, деяний.
Мощны силы судьбы, приговоры тверды, —
Что на свете законов ее постоянней?
Слабодушный не сбросит тяжелых оков
И погибнет в трясине тоски и сомнений,
А достойный, страданья и скорбь поборов,
Поднимается вверх — от ступени к ступени.
  -----
Лицо у нее прекрасно,
а смех серебрист, певуч,
Как будто нектар душистый
луна струит из-за туч.
Взглянул я — и восхитился
весенней ее красой,
И царственною походкой,
и черной, как ночь, косой.
Сурьмой подведенные веки
изогнуты и чутки,
Как будто уселись пчелы
на нежные лепестки.
А стан, несравненно тонкий,
сломаться вот-вот готов
Под тяжестью спелых грудей –
тугих золотых плодов.
  -----
Из объятий её выпускать не спеши,
повредить это нежное тело не бойся:
Хоть и гнётся цветок под тяжёлым шмелём,
всё равно не сломается, не беспокойся.

И не слушай молений пугливых её,
и не верь, если шепчет: “Не надо, не надо!..”
А иначе скорее наступит рассвет,
чем добыта желанная будет награда.

Пусть измучатся губы — целуй без конца,
в ней ответные волны любви пробуждая.
Как чудесно, когда разгорается страсть
постепенно, как в небе луна молодая!

Перевод С.Северцева

Лал Дед

Срази чудовищных духов — страх, гнев, страсть!
Не то самому придется под стрелами чудищ пасть.
Кинь им пищу своей души, отрешенностью накорми.
Познай на собственной шкуре, сколь велика их власть!
***
О душа, не терзайся мирской суетой!
Бесконечный о нуждах твоих позаботится сам.
Не печалься о пище, вотще не томись нищетой, —
Крик о помощи только Ему воссылай к небесам.
***
Ты один — земная твердь,
Ты один — небесный свод,
Ты один — и жизнь и смерть,
Ты — закат и Ты — восход,
Ты есть жертва божеству:
Ты — сандал, вода, цветы.
Как Тебе воздать Тобой,
если все, что есть, есть Ты?


Нгуен Чай

Когда тебе власть во вред
 И в святости счастья нет,
 В безмолвии чтенье книг
 Желаннее всех побед.
 Морскую глубь не постичь,
 Загадочны тьма и свет.
 "Я глух",- дурным и святым
 Единственный твой ответ.
  -----
Удачливый враг побеждает врага,
 Обманчивый случай - неверный слуга;
 Кирпич драгоценному камню - не брат,
 Длиннее ушей вырастают рога.
 Опора надежная в жизни добро.
 Не дорог талант, правота дорога.
 Спасает ученого истинный путь.
 Достойная жизнь бесконечно долга.
   ------
СЛУШАЯ ДОЖДЬ
 Одинокая хижина - мой сиротливый ночлег;
 Изголовье походное. Дождь мне заснуть не дает.
 Неумолчною жалобой флейта тревожит меня;
 Капли перекликаются, свой соблюдая черед.
 Шорох в ставнях бамбуковых. Не за горами рассвет.
 В чистых снах моих колокол, мера, гармония, счет.
 Замирают созвучия, и прерывается лад;
 Только слышится музыка мне всю ночь напролет.
Перевод В. Микушевича

Кабир

Перевод С. Липкина


"Мое" и "я" - беда. Их уничтожь скорее:
 "Мое" - цепь на ногах, а "я" - петля на шее.

        -------
Топчут землю,- это вынести может лишь земля,
 режут землю,- это вынести могут лишь поля.
 Только тот, в ком вера чистая и любовь жива,
 может вынести суровые, резкие слова.
       --------

Попугай ученым стал нежданно;
 в клетку посадили попугая;
 Всех он поучает непрестанно,
 собственных речей не понимая.
              ----------
Посмотри, как буря знанья повалила все заборы!
 Рухнуло корысти зданье,- двери, стены и подпоры,
 Рухнули столбы сомнений; рядом - себялюбья балка,
 черепки дурных стремлений, скудоумия черпалка.
 Дождь, сопутствующий буре, оросил сердца живые,-
 солнце истины сегодня мы увидели впервые!

Чондидаш

Сердце, любовью больное!
 Радхе-печальнице, Радхе-молчальнице
 чуждо теперь все земное.
 Взглядом пылающим и немигающим
 смотрит на облако ныне.
 Жжет себя голодом, охряным золотом
 плечи одев, как йогиня.
 Лилии вынула, косы раскинула,
 черные волосы гладя.
 Вскинется - с трепетом, с ласковым лепетом
 в небо высокое глядя.
 Нежную, томную шеями темными
 пара павлинов пленяет...
 "Смуглого встретила - сердцем приветила!" -
 вам Чондидаш объясняет.
        -------
Страсти проклятие, смерти объятие -
 пламенем жгут нас горячим.
 Оба понятия - словно заклятие,
 смех заменившее плачем.
 Боль - словно петля тугая.
 Птицею взвиться бы, вдаль устремиться бы,
 прочь от любви убегая!
 Милым полюблена и приголублена,
 в пламя я брошена ныне -
 сердце погублено, тело обуглено,
 вся я черна, как пустыня.
 Боль эта минет ли, сердце покинет ли?
 Ливень глаза иссушает...
 "Выживет, сгинет ли? Пеплом остынет ли?.." -
 так Чондидаш вопрошает.
Перевод Н. Горской


Мира Баи


Он хочет, чтоб прониклась я любовью,
Не ведая,как страшен мести гнев,
Рассталась поскорее со свекровью,
Благую цель по жизни заимев.

Поддерживай огонь внутри лампады,
Не дай ему погаснуть ни на миг.
Дворец покинув,не ищу награды.
Дыханием твоим овеян Миры стих.

Я на алтарь кладу святые жертвы,
Земной любви давно сказала "нет":
И отчий дом, и родословной ветви,
Когда к себе забрала мужа смерть.

Зачем-то яд заботливой рукою
Ты от меня отвел.Смеются надо мной.
Как буду жить с душой твоей святою?
Неладно у принцессы с головой!

Моя любовь, ты не заменишь мужа,
Но спас меня, душой воскресла я.
Ты мне один, прекрасный Кришна, нужен
И Рана мне отныне не судья!

Защитник слабых,беззащитных женщин,
Тебе видны намеренья врагов,
Ты сделал сари Миры бесконечным,
Как непрозрачен тканевый покров.

Есть Нагар,есть! И я почти свободна.
Он весь во мне, а я, мой Хари, ты.
Я буду петь отныне для народа,
Не взяв за вдохновенье свыше мзды.

О нас с тобой узнает каждый житель
Великой Индии сегодня и сейчас.
Мой верный друг, о Кришна, покровитель,
Моя любовь и жизнь в твоих руках!
          -------

Этой ночью в покои Говардханодержца войду!
Он возлюбленный мой, Его красота - у всех на виду.
С Ним пребуду, доколе заря не погасит в небе звезду.
От божественных игр не устану я, пути к Его сердцу найду.
Что прикажет - надену, из рук Его равно приемлю любую еду.
Люблю Его - из рожденья в рожденье,
Он знает любую мою нужду.
Я рабыня Его, - пусть отдаст за бесценок,
Коль захочет, - продаст и за малую мзду.
«О возлюбленный Говардханодержец!»
Все Твержу день и ночь, я в священном бреду.
Он возлюбленный мой, его красота - у всех на виду.
Этой ночью в покои Говардханодержца войду!

          -------
О Чарующий Душу, приди!
Гляжу на дорогу твою!
Всю ночь отверсты врата и вежды,
печалюсь, не ем и не пью.
Без встречи с тобою душа подобна
покинутому жилью.
Не остави защитой Миру
у безумия на краю.
О Чарующий Душу, прииди!
Гляжу на дорогу твою!

Тотагамуве Шри Рахула

Из поэмы «Сэлалихини-сандешая» («Послание майны»)

Твой гребешок желт, как золотистая пыльца
Только что распустившихся цветов… Желт твой клювик,
Как почки чампака… Твои перья голубые,
Словно лепестки голубого лотоса… Везде и всегда
Ты как прелестный цветок. И разве пчелы
Не кружатся над тобой, как над лотосом?

Ле Тхань Тонг

Восхваление весеннего пейзажа

Ширму — створку за створкой — раскрой:
в согласии все предстает.
Дивно налажен весенний мир,
ослепителен небосвод.
Ветер, тихий и все же смелый,
под одеждой овеял тело.
Бриллиантами блещет дождь,
едва на траву падет.
Ива зеленую бровь подвела —
назойливым иволгам нет числа.
Белую щечку напудрил май —
и с мотыльками полно хлопот.
Видишь множество колесниц,
слышишь пение вешних птиц.
Музыкой кажется все земное,
жизнь везде и повсюду цветет.

О самом себе

Тревожусь душою прежде всего
о благе моей страны.
Наместник Неба, я знаю: всем
решенья мои нужны.
Стража за стражей, — уж тьма кругом,—
я с книгою за столом.
Тишина, но сижу допоздна, —
дела Совета важны.
В тяжкие дни на людей взгляни:
как проявят себя они.
В смутные дни, в спокойные дни
корни вещей видны.
Зря владыку осудит иной:
леность, мол, правит страной. —
Десять тысяч великих дел
должны быть совершены.

Переводы В. Топорова

Конфуцианцы

Чашку и чайник брал каждый из них
и, облачась, как монах,
Прятался в пагоде, чётки свои
перетирая во прах.
Целыми днями, бывало, сидят,
тайную суть постигая,
В кельи бредут, когда длинная тень
в травах скользит и цветах.
Вечно они проявленье добра
судят согласно ученью,
Царство подземное и небеса
часто у них на устах.
Тело и дух очищают они
в Селах начал бестелесных,
Но не постигнут вовек свою суть,
тщетно блуждают впотьмах.


Хамза  Фансури

Подобно  золото  Владыке,  а  монета
Рабу  подобна,  и,  на  самый  первый  взгляд,
Они  различны,  и  названье  и  наряд,
Однако  суть  неразделима  в  токах  света...
 
Когда  монета  уж  "не  зрит"  саму  себя,
То  остается  только  золото  ее,
Тогда  видно  лишь  золотое  мумие,
Для  глаз  монеты  нет.  Та  гибнет  в  нем  горя...
 
Вот  точно  так  и  человек.  Когда  он  "гибели"  достиг,
Не  сознает  он  хода  лет...
Он  ощущает  только  миг...
 
((()))
 
Узнать  влюбленного?  Он  тот,  кто  не  страшится
Разумных  страхов,  даже  смерти  не  боится...
Что  тигр  ему  и  что  ему  свирепый  слон,
Что  яд  змеи,  что  пламя,  если  он  влюблен!

    ------
Хотя Хамза величья лишен.
Но сутью к Сущности причащен,
Хотя грубая пена по форме он,—
Един с Океаном, что Утончен.

Сурдас

Поверь мне, любимый:
 Чужими людьми населен этот мир, вожделеньем томимый.
 Счастливый счастливых влечет, процветает судьбою
хранимый;
 Несчастного все покидают; он бедствует, горем гонимый,
 Жена, как душа, но, покойник, внушаешь ты страх
нестерпимый.
 "Нечистый",- кричит она в ужасе, глядя на труп
недвижимый.
 И ты возлюбил этот мир обольстительно-невыносимый.
 И вспомнил ты Бога, но поздно, Сурдас, по заслугам
казнимый.
   -------
Такая любовь постоянна.
 Играет пастушка беспечно, она не предвидит обмана.
 Воды в молоке не заметно, в печенье не видно шафрана.
 Любовь сочетает влюбленных, любовь как блаженная рана.
 Все женщины Браджа влюбились, великая страсть
неустанна.
 Сурдас пробуждение славит. Любовь пробужденным желанна.
Перевод В.Микушевича

 Тукарам
Тукарам не гордится своим поэтическим дарованием
 Что это вдруг на меня накатило?
 Криво ли, прямо ли - Богу виднее.
 Переплетенье стихов не отсюда,
 Милостью Божьей наитие Божье.
 Тука сказал: "Я в стихах не искусен.
 Так что за них отвечает Гопала".
   -------
Факелы, зонтики, кони, —
Это страшнее погони.
Всякий почет как ярмо,
Слава — свинячье дерьмо.
Уединенье дороже.
Смилуйся, Господи Боже!
Тука зовет: «Помоги!
Видишь, грозят мне враги!»

Ответ Рамешвару Бхатту на его просьбу о прощении

Враг превращается в лучшего друга,
Тигры ласкаются, змеп не жалят;
Яд — исцелепье, в несчастии счастье;
Даже само преступление — подвиг,
Даже в печали великая радость,
В пламени жгучем благая прохлада.
Всеми владеет единое чувство,
И не любить невозможно друг друга.
Тука еказал: «Несказанное знанье —
Милость Нараяны в этом рожденье».

Перевод В. Микушевича
Бедиль
На сторону свою стремись врага привлечь
И не гневись, когда ведешь с ним речь:
От гнева жилы, взбухнув на затылке,
Сразить тебя способны, словно меч.

   ---------
Красавицам Китая — кто не рад?
Монголки очаровывают взгляд.
Европеянки, хоть неправоверны,
Но я, как в рай, пойду за ними в ад.
  --------
Краса нам женская мила, и, где б нас ни пленяла,
Под небом Индии брала она всегда начало.
И в этот мир, лицом смугла, Лейли в обличье юном,
Клянусь, из Индии пришла, чтоб встретиться с Меджнуном.
 Перевод Я. Козловского
 
Зебуниссо

Плачу
Я — слезы, хлынувшие вдруг, их удержать не суждено,
Сквозь частокол густых ресниц они прорвутся все равно.
Я — длань, что в муках ворот рвет, Меджнун, что встречи тщетно ждет, —
С тех пор как мы разлучены, все безнадежно и темно.
О птица сердца — соловей, рыдай над участью моей!
Здесь пенье раннее твое мне утешение одно.
Повсюду под моей пятой сухой бурьян, татарник злой,
Индийский златотканый шелк колюч, как грубое рядно.
Я ночью не смыкаю глаз, готов дорожный мой припас.
Вдруг дверь откроешь ты сейчас… Жду чуда, — сбудется ль оно?
Терпеньем сердца я горжусь, сквозь жизнь оно проносит груз,
Я, с горем заключив союз, смирилась с участью давно.
Махфи! Ты пламень не зальешь, хотя годами слезы льешь,
Глазами, полными тоски, тебе глядеть на мир дано.

Мое имя

Страсть, как Меджнуном и Лейли, повелевает мною снова.
Нет сил у неба и земли, чтобы разбить оковы.

Я научила соловья влюбляться в розу. Это я
Послала мотылька, шутя, сжигать себя в огне багровом.

Я только с виду так бледна, кровь у меня красней вина,
Никто не знает, что она испепелиить меня готова.

Мне трудный груз дала судьба, и я согбенна, как раба.
Тяжел мой сон, еда груба, одежда траурно-лилова.

Я шаха дочь, но в нищете. Что мне в моей же красоте?
Зовут меня Зебуннисо - все объясняет это слово.

Перевод Т. Стрешневой

 -----

Забудет розу соловей, когда меня в садах увидит.
Брахман нарушит свой обет, когда меня в мечтах увидит.

Таится розы аромат в нераспустившемся бутоне,
Кто ищет близости моей, пускай меня в стихах увидит.

Перевод Н. Познанской

Мирза Галиб

Я - умерших от жажды сухие уста.
 Я - паломников скорби святые места.
 Я - обманутое, нелюдимое сердце,
 Что разбила любовь, предала красота.
    --------
С мечтой мятущейся простясь, льет сердце слезы непрестанно:
 Не в силах рассчитаться с ней должник, лишенный чистогана.
 Я тоже из таких... Я сам - незаживающая рана,
 Недогоревшая свеча, что загасили слишком рано.
   --------
Я живу мечтой диковинной вместо жизни обыденной,
 И подобен крику сказочной птицы стон мой затаенный.
 Что мне до весны и осени, если в клетке бесполезные
 Крылья вечно мне мерещатся и скорблю душой смятенной.
 Друг мой, ветрены любимые! Верность - это дело случая.
 Сердца жалобы прелестница слушает неблагосклонно.
 К счастью, нрав мой жизнерадостный верх берет над
безнадежностью:
 Руки, сжатые в отчаянье,- клятва веры возрожденной.
Перевод Веры Потаповой

Рампрошад

 В воплощенье искал я оплота; в него моя вера была.
 Я забыл: воплощеньям не будет числа.
 Полюбив нарисованный лотос, ошиблась пчела.
 Мать давала мне нима, но сахаром ним нарекла.
 Ма! Я сладости жаждал, но горечь мне горло сожгла.
 Поиграем, сказала,- и в мир, обманув, привела.
 Рампрошад говорит: "Игра была и прошла".
 Вечер. Жду одного: чтобы сына ты в дом унесла.
* * *
 Разум мой, почему ты волненьем объят?
 Кали назвав однократно, уйди в размышленья стократ.
 Пусть другие для всех, напоказ, ее чтят.
 Ты же втайне молись, чтоб ничей не настиг тебя взгляд.
 Пусть ее изваянья из глины, металла и камня стоят -
 Ты же на лотосе сердца рисуй ее образ - да будет он свят.
 Пусть другие готовят бананы и рис, исполняя обряд,-
 Ты же нектар исторгни из сердца - напиток для высших услад.
 Пусть другие подарят ей пламя свечей и лампад -
 Ты же факелы духа зажги - негасимо они днем и ночью горят.
 Пусть на закланье другие приводят волов и ягнят -
 Ты же врагами шестью ей пожертвуй, венчая обряд*.
 Рампрошад говорит: "Пусть при имени Кали кругом барабаны гремят -
 Ты же хлопни в ладоши, и жертвой богине твой ум и душа предстоят".
 -----
 В воплощенье искал я оплота; в него моя вера была.
 Я забыл: воплощеньям не будет числа.
 Полюбив нарисованный лотос, ошиблась пчела.
 Мать давала мне нима, но сахаром ним нарекла.
 Ма! Я сладости жаждал, но горечь мне горло сожгла.
 Поиграем, сказала,- и в мир, обманув, привела.
 Рампрошад говорит: "Игра была и прошла".
 Вечер. Жду одного: чтобы сына ты в дом унесла.
Перевод А. Шараповой

Мир Таки Мир

 Кто смеет нынче разрешать и налагать запрет?
 Открой ты сердце хоть на миг и слушай мой завет!
 Молитву набожный прервал, покинул коврик свой,
 Завидев тесный твой наряд, который мной воспет.
 Столица сердца моего дотла разорена*.
 Дотла разрушен каждый дом и каждый минарет.
 Игру безжалостной любви доколе созерцать?
 Кровь заливает мне лицо, за горем горе вслед.
 Но разорение мое сулит усладу мне:
 Вслед за ночною темнотой идет седой рассвет.
 За годом год я тосковал, томился целый век,
 Изведал сердцем столько мук и столько разных бед!
 Сдирают кожу с одного, других ведут на казнь.
 Кто разгласил свою любовь, тому спасенья нет.
 И праведник не устоит при виде облаков.
 Увидев облака, греши! Не жди других примет!
 Зачем тебя в последний миг увидеть мне дано?
 Увидев красоту твою, не спасся Мир-поэт.
* * *
Другого такого поэта, как я,
поверь, мудрено повстречать.
Внимая моим необычным стихам,
нельзя головой не качать.
Тому, кто в раздумьях весь век не провел,
подобных словес не дано.
Чужую премудрость умей изучать.
Попробуй, прилежный, начать!
Когда преисполнишься ты правоты,
насыщенный правдой людской,
В тебе запылает великая скорбь,
сам будешь ты свет излучать.
По улицам ты побредешь городским,
стихом обожженный моим,
И розы как жаркие угли в ночи,
достойным ты будешь вручать.
* * *
 Говорю себе: "Друг, ты в отчаянье.
 Хоть возрадуйся вдруг - ты в отчаянье!
 Не найти драгоценной жемчужины.
 Это страшный недуг - ты в отчаянье!"

Перевод В. Микушевича

Хусенг Сисиу (Хосе де ла Крус)
О, как жаль пропавшей любви!
Ведь кольцо, упавшее в море, не вернешь!
Если бы тебе было суждено найти его,
Я подождал бы, пока наступит отлив.
  --------

Не разочаровывай меня, говоря,
Что ты должна спросить совета у родителей.
Разве Христос не предложил
Рая Димасу, хотя у него тоже были отец с матерыо.

Sa aqu,i, huag mo nang matuimatuiranin
na may magulang cang dapat sanguniin
di baquin si Cristo ay nacapaghain
ng Langit cay Dimas, di may magulang din?

Франсиско Балагтас

Продолжение

Женитьба

Из вступления к поэме «Флоранте и Лаура»

Внутри и вне земли моей любимой
Зло стало силою непобедимой.
Растоптано Добро в дорожной пыли.
А Добродетель почиет в могиле.
Зло, беззаконье, низость и хвастливость
Горды собой, а божья справедливость
Упала ниц, и силы нет подняться,
Лишь слезы по щекам ее струятся.
(Перевод Г. Плисецкого)

Тамматибет

Из «песен гребцов»

Хо-хе! Хо-хе! Охе!
Золотые весла к небесам!
Королевская ладья с головой коня —
Боевой скакун смело вдаль глядит.
Хо-хе! Хо-хе! Охе!
Золотые весла — на воду!
Мощный взмах — вперед, крылатый конь!
По волнам скользит королевский стяг!

Сунтон Пу

ВНИЗ ПО СИАМСКОЙ РЕКЕ
Часть 21.

Лежащий Будда – в глубине пещеры.
Всё в небреженьи здесь –
Святому нет почёта.
Повреждены грудь статуи, бедро,
и стены рушатся, и сыплется земля…
Крестьянам все равно –
им недосуг починка.
От зрелища печального такого
вскипают слёзы на моих глазах.
Пустынна вся огромная гора –
а ведь когда-то было многолюдно.

Пещера – как роскошнейший дворец,
украшена уступами, рельефом,
причудливыми нишами из камня…
Внутри горы свисают с потолка
гирлянды, бахрома и ожерелья.
Какая сверхъестественная сила
смогла создать всю эту красоту
с тем, чтобы скрыть затем
дворец чудесный?

Смотрю, как городская молодёжь
поражена, застыла и замолкла.
В пещере, в углублении из камня,
устроен необычный водоём,
куда стекает струйка водяная,
и часто каплют капли, словно слёзы…
Он камнем обрамлён со всех сторон.
Темна вода – и глубины не видно.

Идём пещерою, любуясь многоцветьем
стен, потолка, и выступов, и ниш,
что образуют маленькие кельи.
Видны на стенах надписей следы…

А память возвращает времена,
когда я здесь, в безумии любовном,
вдыхая аромат цветов, лежал часами,
и мне подушкою была моя рука…
Знакомые мне комнаты и ниши
навеяли печаль воспоминаний –
душа затосковала по былому,
когда почти до самого рассвета
звучал, не умолкая, птичий хор.

Цикады трель,
сверчка концерт скрипичный,
волненья давних лет – не отдавали сну
и вызывали слёзы на глазах…
Когда сюда пришел я из столицы,
мне негде было даже ночевать –
порою приходилось спать в канавах,
а плоский камень заменял подушку,
и месяц вместо факела светил…

Чуть различимый аромат сандала
в душе рождает вновь воспоминанья,
и снова слёзы катятся из глаз…

На что дана мне тягостная память?
Наверно, в наказание судьбы…
Как хорошо, что спутники мои
увлечены и слёз не замечают…

Пойти к кому-то в гости - не смогу
мешают и смущение и гордость.
Я закажу себе ночлег в пещере –
но как обидно это и досадно!
Здесь есть источник, и приходят люди,
чтобы воды испить из родника.

Поговори со мною, о, Гора,
как в сказке говорила ты с Инао!
Молчит Гора, не отвечает мне.
Тоска моя никак не отступает.
Занялся сочинением стихов.
Надеюсь, что высокородный принц
прочтет мой стих
и примет благосклонно –
доступны и ему переживанья…
Не унывай, я говорю себе.
Прощай, пещера!.. Мы уже уходим.

Обсаженною пальмами дорогой
спускаемся с горы. Сияют звёзды,
и месяц в полном блеске в небесах.
Смеются, веселясь, ученики.
За зайцем погнались, и под ногами
трещит орехов пальмы скорлупа…
Как весело гулять при лунном свете!
Мы рвем ночные крупные цветы.
Бирманский чибис – маленькая птичка –
сообщает время птицам. В тишине
его отчётливый и звонкий голос
к любимой возвращаясь, мне напомнил
мою любовь и голоса девичьи…

Свернули мы к монастырю Пхратхат.
Уже сиянье месяца поблекло,
его лучи угасли, но прекрасно
смотрелась четья средь монастыря –
её не задевали тени зданий.
О, праведное имя Будды! –
защита ты обители от тьмы!

Когда пропели петухи и солнце встало,
спустились к лодке и пустились в путь.
Конец моим запискам и заметкам,
конец моим дорогам в этом крае…
Читай, Читатель, если интересно!

А может быть, кому-то повезёт
попасть в наш край, и кто того достоин,
наденет благовонные одежды,
окрашенные яркой жёлтой краской,
на статую Святого Будды в храме…
И этот благороднейший поступок –
честь каждому, мой дорогой Читатель!

Перевод Надежды Ушаковой


Нгуен Зу

ГОРОД ВЗЛЕТАЮЩЕГО ДРАКОНА

 Река Ло - течет, гора Тан - стоит,
 хоть миновали года.
 На город Взлетающего Дракона
 гляжу,- голова седа.
 На месте княжеской пышной твердыни
 дорога проходит ныне;
 Новые стены взамен былых
 нашел я, вернувшись сюда.
 Сверстники прежние стали теперь -
 важные господа,
 Девушки давних времен счастливых -
 нянчат младенцев крикливых...
 Ночью не сплю от щемящей боли,
 бодрствую поневоле.
 Светит луна, лишь флейта вдали
 нежно вздохнет иногда.
  -----
 В старый колодец глядится луна;
 поверхность воды ровна.
 Пока никто не опустит бадью -
 пребудет ровной она.
 А если опустят - влага колодца
 только на миг всколыхнется...
 Сердце мое - словно старый колодец,
 в который глядится луна.
Перевод Арк. Штейнберга

Xо Суан Хыонг

Пер. с вьетнамского Г. Ярославцева.

Скала и утёс

Даже шутку затеяв,
искусен Создатель Вселенной.
Над почтенной скалою
Утес громоздится почтенный.
Белоснежны вершины –
Благородные вижу седины,
Но туманные лики
Украшает румянец отменный.
Дымкой тают покровы
На глазах у светила ночного.
Реки, горы веками
Сопричастны любви вдохновенной,
Если камни-громады
Наслажденью и в старости рады,
Молодых упрекнем ли,
Что порывы их столь дерзновенны?

Упала

Потянулась, руки вверх простерла —
измеряю высоту небес.
Ноги развожу — хочу промерить,
широко ль раскинулась земля.
Орхидея в саду в конце весны

Сижу, ладонью подпирая лоб.
Усталой мне и отдохнувшей, вея,
Восточный ветер – радость прежних дней –
Приносит слабый запах орхидеи.
Весь сад окрашен в изумрудный цвет,
Здесь, кажется, иных оттенков нет.
Пора цветенья скоро отойдет.
Конец весне. Об этом я жалею.
И вдруг, вглядевшись в пышные кусты,
На ветках вижу алые цветы.
Ты, иволга, лететь не торопись,
Восточный ветер, вей же, вей сильнее.
Хоть сочтены цветов душистых дни
Пусть ветру улыбаются они.
Я на закате праздничной весны
Порадоваться встрече их успею.
Когда же ветер унесется вдаль
И разольет луна свою печаль,
То про Весенний Аромат едва ль
Я сочинить стихи тогда сумею…

Девушка, заснувшая в полдень

Летний юго-восточный ветер в полдень не даст прохлады.
Девушке, утомлённой зноем, здесь отдохнуть — отрада.

Спит она в жарких объятиях грёз, гребень бамбуковый в гуще волос.
Ниже цветущих холмиков спущен розовый край наряда.

Там, на холмах, что глядят в небеса, не испарилась ещё роса,
И есть ещё в Персиковой долине потоку речному преграда…

Жрец добродетели рот раскрыл: надо б уйти, но уйти нет сил.
Так он и топчется пред красотою, не отрывая взгляда…

Thi;u n; ng; ng;y

M;a h; h;y h;y gi; n;m ;;ng,
Thi;u n; n;m ch;i qu; gi;c n;ng.
L;;c tr;c l;ng c;i tr;n m;i t;c,
Y;m ;;o tr; xu;ng d;;i n;;ng long.
;;i g; B;ng ;;o h;;ng c;n ng;m,
M;t m;ch ;;o Nguy;n su;i ch;a th;ng.
Qu;n t; d;ng d;ng ;i ch;ng d;t
;i th; c;ng d; ; kh;ng xong.

 Бханубхакта Ачарья

 Баладжа

Наконец, посредством долгих надежд, я Баладжу узнал!
Словно Рая небесного часть на земле увидал!
Там чирикают радостно птицы на пышных ветвях
И как будто приятные мне произносят слова!

Если б мог я стихи сочинять,  сидя в этих местах,
То, наверное, мне б ни о чём не осталось мечтать!
Танцевала бы тут предо мной чудо-дева, паря,
Я бы сделал здесь Рай, пригласив сюда Индру-царя!

Перевод:  Людмила Сальтикова и Кришна Прасад Шрестха

  Город Кантипури

Здесь нарядные дамы, как павы, плывут,
Грациозно нарциссы в причёсках несут.
Их подруги идут, ту красу повторив.
Как Амаравати,  славен и Кантипури!

Сосчитать невозможно богатых людей,
Ведь все очень довольны здесь жизнью своей.
В счастье море людей - как в сиянье зари!
Как Амаравати, славен и Кантипури!

Вдруг я вижу, что это Тибет иль Китай,
Вот уж в Лондон иль в Дели доносит мечта.
Вот я в Патне, Лакхнау, Мадрасе - смотри!
Как Амаравати, славен и Кантипури!

У мужчин есть за поясом меч-кхукури,
Есть другое оружие - не для игры.
Храбрецы окружают нас, богатыри!
Где есть город такой, как наш Кантипури?

Нет для хитрости,  зависти, злости основ,
Всюду здесь доброта, почитанье богов.
Над живущими Пашупати здесь царит.
Город Шивы всевышнего - Кантипури!

   Жалоба на бюрократов

Сколько ж можно чиновников разных просить мне,
                каждый сидит, как немой?
Если и молвят, то словно бы в шутку, и вторят:
                "Завтра приди ты, друг мой!"
Лучше б сказали:"Не можем!", или кончили б дело,
                но "Завтра!" - долбят одно!
От этих "завтра" мой дом уж совсем разорился.
                Руку тянуть мне дано!

 Мирза Галиб

 Я - умерших от жажды сухие уста.
 Я - паломников скорби святые места.
 Я - обманутое, нелюдимое сердце,
 Что разбила любовь, предала красота.
* * *
 Создатель двух миров считал один из них блаженным.
 Неловко было спорить с ним другого мира жителю.
 Познанья каждая ступень - пристанище усталых.
 Но как нам жить, не отыскав дороги к вседержителю?
 Хоть жаль хиреющей свечи участникам пирушки,
 Но если впрямь горенье - жизнь, что делать исцелителю?

* * *
 Я живу мечтой диковинной вместо жизни обыденной,
 И подобен крику сказочной птицы стон мой затаенный.
 Что мне до весны и осени, если в клетке бесполезные
 Крылья вечно мне мерещатся и скорблю душой смятенной.
 Друг мой, ветрены любимые! Верность - это дело случая.
 Сердца жалобы прелестница слушает неблагосклонно.
 К счастью, нрав мой жизнерадостный верх берет над
безнадежностью:
 Руки, сжатые в отчаянье,- клятва веры возрожденной.
Перевод Веры Потаповой

Хосе Рисаль

Филиппинам (в альбом филиппинским скульпторам)

Прекраснейшая из небесных гурий,
нежней и чище, чем Авроры луч,
сапфиром оттенивший клубы туч,-
туземная богиня спит в лазури.
Её ступни в томительной печали
уста целуют вспененной волны,
закатом очи воспламенены,
седины Полюса в её вуали.
Прекрасней всех ундин и всех наяд,
она – мой свет и нить моей судьбины.
Художники, из миртов и лилей
венец сплетите родине своей –
не уставайте славить Филиппины.
 (Перевод П.Грушко)
       -----
Отчизне служит патриот
И в год войны и в мирный год;
В отчизне видя светоч жизни,
И мёртвый служит он отчизне.

Перевод Вл.Васильева

Последнее прощание

Прощай, моя Отчизна! Ты – жемчуг в тёплом море,
На Тихом океане необретённый рай.
Я жизнь тебе вручаю, исполненную горя,
Была б она счастливой, я б и тогда, не споря,
Её с улыбкой отдал, чтоб счастлив был мой край.

Иные гибнут в битвах, без страха и сомненья,
А можно одиноко взойти на эшафот.
А место, где погибну, имеет ли значенье?
Под лавром, кипарисом, под пыткой иль в сраженье -
Не всё ль равно, где гибнуть, коль Родина зовёт.

Я, умирая, вижу, что гибну не напрасно,
С надеждою и верой об этом говорю.
Сегодня на исходе ночной покров ненастный,
Всю кровь мою возьмите, коль цвет вам нужен красный,
И смело красьте ею грядущую зарю.

О чём мечтал я в детстве и в юности далёкой,
О чём страдал и думал, чего желал всегда?
Увидеть без оправы жемчужину Востока:
Красавица спокойна, горда и черноока,
На лбу её высоком уж нет пятна стыда.

Всю жизнь меня томила, меня терзала жажда
Любви к земле, что стонет в неволе и во мгле.
Я о тебе печалюсь, твоим страданьем стражду
И падаю в надежде, что ты взлетишь однажды.
Вручаю, умирая, себя родной земле

И если ты заметишь, что на моей могиле
В густой траве забвенья простой цветок пророс,
Коснись его губами, не бойся мёртвой пыли,
Я ощутить сумею, что и меня любили,
И отличить сумею росу от капель слёз.

Спокойно надо мною пусть лунный свет струится,
И долгожданный отблеск пусть мне дарит Восток.
Пусть будет шелест ветра - как вечные страницы,
И если, пролетая, на крест присядет птица,
Пусть мне поёт о мире пичужий голосок.

Сезон дождей проходит. Жара. И это значит -
Восходит пАром к небу последний мой призыв.
Пусть раннюю кончину товарищ мой оплачет,
И в час молитвы чьей-то о счастье и удаче
Ты помолись, Отчизна, погибших не забыв.

За тех, кто шёл под пули, чтоб ты жила, святая,
За тех, шёл на муки, мучительно любя,
За матерей несчастных, что больше всех страдают,
За вдов твоих и сирот, за тех, кого пытают,
За то, чтоб ты свободной увидела себя.

Бушуют океанов тяжёлые буруны,
Худые тени мёртвых встают в родном краю,
Над нашими крестами плывут седые луны,
А если вдруг услышишь, что зазвенели струны,
Знай, Родина, что это я о тебе пою.

А если на могиле все травы солнце выжжет
И позабудут люди, где был зарыт твой сын,
Пускай распашут землю, пускай  её мотыжат,
И в этом положеньи не буду я унижен:
Почётно стать и пылью, но пылью Филиппин.

Ну, а само забвенье я пустяком считаю
В сравненье с тем, что цветом войду в твою зарю,
Что стану вздохом, криком, в твоём тепле растаю,
Вберу твои оттенки, твой аромат впитаю,
Своей упрямой веры  - законы повторю.

Родные Филиппины, земля моих печалей!
Спокойно говорю я последнее прости.
Я ухожу влюблённым, таким же, как в начале,
Прощаюсь с угнетеньем, прощаюсь с палачами,
С собой хочу  лишь веру и верность унести.

Прощайте, дорогие родители и дети,
Мой дом - частица сердца и старые друзья,
Прощай, та иностранка, что всех милей на свете...
Последними да будут слова простые эти:
Прощайте! Не горюйте! Иду на отдых я!
29 декабря 1896
Перевод Евг. Долматовского

Mi ;ltimo Adi;s
Adi;s, Patria adorada, regi;n del sol querida,
Perla del mar de oriente, nuestro perdido Ed;n!
A darte voy alegre la triste mustia vida,
Y fuera m;s brillante, m;s fresca, m;s Florida,
Tambi;n por ti la diera, la diera por tu bien.

En campos de batalla, luchando con delirio,
Otros te dan sus vidas sin dudas, sin pesar;
El sitio nada importa, cipr;s, laurel o lirio,
Cadalso o campo abierto, combate o cruel martirio,
Lo mismo es si lo piden la patria y el hogar.

Yo muero cuando veo que el cielo se colora
Y al fin anuncia el d;a tras l;brego capuz;
si grana necesitas para te;ir tu aurora,
Vierte la sangre m;a, derr;mala en buen hora
Y d;rela un reflejo de su naciente luz.

Mis sue;os cuando apenas muchacho adolescente,
Mis sue;os cuando joven ya lleno de vigor,
Fueron el verte un d;a, joya del mar de oriente,
Secos los negros ojos, alta la tersa frente,
Sin ce;o, sin arrugas, sin manchas de rubor

Ensue;o de mi vida, mi ardiente vivo anhelo,
;Salud te grita el alma que pronto va a partir!
;Salud! Ah, que es hermoso caer por darte vuelo,
Morir por darte vida, morir bajo tu cielo,
Y en tu encantada tierra la eternidad dormir.

Si sobre mi sepulcro vieres brotar un d;a
Entre la espesa yerba sencilla, humilde flor,
Ac;rcala a tus labios y besa al alma m;a,
Y sienta yo en mi frente bajo la tumba fr;a,
De tu ternura el soplo, de tu h;lito el calor.

Deja a la luna verme con luz tranquila y suave,
Deja que el alba env;e su resplandor fugaz,
Deja gemir al viento con su murmullo grave,
Y si desciende y posa sobre mi cruz un ave,
Deja que el ave entone su c;ntico de paz.

Deja que el sol, ardiendo, las lluvias evapore
Y al cielo tornen puras, con mi clamor en pos;
Deja que un ser amigo mi fin temprano llore
Y en las serenas tardes cuando por m; alguien ore,
;Ora tambi;n, oh Patria, por mi descanso a Dios!

Ora por todos cuantos murieron sin ventura,
Por cuantos padecieron tormentos sin igual,
Por nuestras pobres madres que gimen su amargura;
Por hu;rfanos y viudas, por presos en tortura
Y ora por ti que veas tu redenci;n final.

Y cuando en noche oscura se envuelva el cementerio
Y solos s;lo muertos queden velando all;,
No turbes su reposo, no turbes el misterio,
Tal vez accordes oigas de c;tara o salterio,
Soy yo, querida Patria, yo que te canto a ti.

Y cuando ya mi tumba de todos olvidada
No tenga cruz ni piedra que marquen su lugar,
Deja que la are el hombre, la esparza con la azada,
Y mis cenizas, antes que vuelvan a la nada,
El polvo de tu alfombra que vayan a formar.

Entonces nada importa me pongas en olvido.
Tu atm;sfera, tu espacio, tus valles cruzar;.
Vibrante y limpia nota ser; para tu o;do,
Aroma, luz, colores, rumor, canto, gemido,
Constante repitiendo la esencia de mi fe.

Mi patria idolatrada, dolor de mis dolores,
Querida Filipinas, oye el postrer adi;s.
Ah; te dejo todo, mis padres, mis amores.
Voy donde no hay esclavos, verdugos ni opresores,
Donde la fe no mata, donde el que reina es Dios.

Adi;s, padres y hermanos, trozos del alma m;a,
Amigos de la infancia en el perdido hogar,
Dad gracias que descanso del fatigoso d;a;
Adi;s, dulce extranjera, mi amiga, mi alegr;a,
Adi;s, queridos seres, morir es descansar.
Dec. 29, 1896

Бханубхакта Ачарья

Есть горный прекраснейший край Танахун,
брахман Шрикришна там жил.
Из ариев рода высокого был
и к истине всех приводил.
Был светочем знаний для лучших людей,
чему-то меня научил.
Я  - внук, и меня Бханубхакта зовут.
Чтоб каждый о том не забыл!
   --------
Невозможно считать: сколько здесь всяких божеств?
Не надо ходить никуда: есть здесь места священные.
Я не видел нигде такую блаженную землю, как Непал,
А Шива, находясь у Арьятирха, дарит всем освобождение!
    --------
Сколько же можно чиновников разных просить мне,
                каждый сидит, как немой!
Если и молвит, то будто бы в шутку, лишь вторят:
                «Завтра приди ты, друг мой!»
Лучше б сказали: «Не можем»!» - иль кончили б дело,
                но: «Завтра!» - долбят одно!
От этих «завтра» мой дом уж совсем разорился.
                Руку тянуть мне дано!
Перевод Л.Салтыковой и К.П.Шрестха.

Субраманья Баради
СВЕТЛАЯ ЛУНА

В море безбрежных небес видны
Очертания светлой луны. — С вышины,
Словно ласка в ночи, льются лучи
Светлой луны.

Сердце, и слово, и чаша вина,
И ты, о луна! — Ты, я знаю, должна
И сегодня пройти все те же пути —
Луна, о луна!

Сколь много красок дается извне
Светлой луне! — Не случалось мне
Знать никого, кто б отверг колдовство,
Что присуще луне!

Опасней амриты, испитой до дна,
Твой напиток, луна! — И пьяным-пьяна
Тобою земля — раздолы, поля!
Сияешь, луна!

Равнялась красавица не одна
С тобою, луна! — Но пройдут времена —
Их краса уйдет под гнетом забот,
Но не ты, о луна!

Вот девушка — она влюблена,
Смотри, о луна! — Возожжена
Сила бога любви у нее в крови —
Тобою, луна!

Любовью мысли ее полны
В чарах луны! — Среди тишины
Поцелуям— любя — открывает себя —
Ты виновна, луна!

Быть не должно на тебе ни пятна,
Благая луна! — Но местами темна,
А местами светла окраска чела
Твоего, о луна!

Твой свет — как молочная волна,
Плывешь, о луна! — Позлащена
Амритою высь. —О , еще поднимись
Над миром, луна!

Тайна высот приоткрылась мне
При полной луне! — Возлежал в вышине, —
Узнать не сумей! — Тот, чье ложе — змей!
О, спасибо луне!

Вечер

Приближенье вечера встречают
Карканьем веселые вороны,
И приятно глазу человека
Черное их оперенье видеть.
То садятся стайки их на ветви,
То кружатся в заалевшем небе,
Где луну на голову свою
Мать-богиня Шакти возлагает.

С криком "Киччу!" попугай зеленый
Прыгает по ветке стройной пальмы.
"Чив-чив-чив!"- чирикает проворно
Вспугнутый воробушек, взлетая.
Вдалеке неспешными кругами
Коршуны прочерчивают воздух.
И петух взывает: "Шактивель!"*
На какой-то из соседних улиц.

И покуда багровеет небо
Молодой медовою луною
Милая моя на крыше дома
Разливает нежную улыбку
Губ своих, как плод ковей*, румяных,
И глаза ее сияют словно
Утонула в их зрачках луна.
О как женщина в любви прекрасна!

В этом мире вне любви нет жизни,
Порождает в ней любовь героев,
Мудростью ее вооружает
И зерно поэзии растит в ней.
Потому, когда я руку милой
Приложил к свои глазам усталым,
Горе я забыл, и мне она
Песнь любви, звучней, чем ви'на, спела:

"В храме пол эмблемами украсив,
Шакти у светильников зажженных
Славим мы, насельники земные,
От которых истина сокрыта.
Раз наш мир есть проявленье Шакти,
В храме, именуемом любовью
Надлежит нам поклоняться ей,
В сердце засветив светильник знанья".

Перевод Ю.Корнеева

*Шактивель - в переводе "Слава Шакти"
*ковей - плоды ярко-красного цвета

ПРИВЕТ СОЛНЦУ
Солнечный свет, поспеши разлиться
И озари безбрежное море,
Пусть защебечет радостно птица,
В ярких лучах кружась на просторе.
Солнце, твоим сияньем одето
Целое море от края до края,
Каждая капля, полная света,
Шрути поет, тебя восхваляя.

Морю подобно, каждое сердце
Перед тобою простерто, светило,
Ты помогло ему загореться,
Светом своим его напоило.
Вот отчего оно радостно бьется,
Счастлив я тем, что свет сей приемлю,
Ибо о целом мире печется
Бог, озаривший небо и землю.

Солнце с небес так нежно взирает,
Что влюблено оно в землю, похоже,
Ну а земля-то... Кто же не знает,
Что и земля влюблена в него тоже.
Глянет - и сразу становится краше,
Так, что не выразить даже словами,
Ты и она - прародители наши,
И я смиренно склоняюсь пред вами.

Перевод с тамильского П.Карпа

Рабиндранат Тагор
Последняя поэма


… Слышишь ли шорох летящего времени?
Вечно его колесница в пути…
Сердца удары нам слышатся в небе,
Звезды во тьме колесницей раздавлены,
как не рыдать им у тьмы на груди?..
Друг мой!
Время мне бросило жребий,
В сети свои захватило меня,
Мчит в колеснице опасной дорогой,
Слишком от мест, где ты бродишь, далекой,
Там, где уже не увидишь меня,
Там, где неведомо, что впереди…
Кажется мне: колесницей захвачена,
Смерть уже тысячу раз победив,
Вот я сегодня взошла на вершину,
В блеске зари обагренно-прозрачную…
Как не забыть свое имя в пути?
Ветер ли старое имя развеял?
Нет мне дороги в мой брошенный край…
Если увидеть пытаешься издали,
Не разглядишь меня…
Друг мой,
Прощай!
Знаю – когда-нибудь в полном спокойствии,
В позднем покое когда-нибудь, может быть,
С дальнего берега давнего прошлого
Ветер весенний ночной принесет тебе вздох от меня!
Цветом бакуля опавшим и плачущим
Небо тебя опечалит нечаянно,
Ты погляди, не осталось ли что-нибудь
После меня?…
В полночь забвенья
На поздней окраине
Жизни твоей
Погляди без отчаянья,
Вспыхнет ли?
Примет ли облик безвестного сонного образа,
будто случайного?…
…Это не сон!
Это — вся правда моя, это — истина,
Смерть побеждающий вечный закон.
Это — любовь моя!
Это сокровище –
Дар неизменный тебе, что давно еще
Был принесен…
В древний поток изменений заброшена,
Я уплываю, – и время несет меня
С края на край,
С берега к берегу, с отмели к отмели…
Друг мой, прощай!
Ты ничего не утратил, по-моему…
Вправе и пеплом и прахом играть —
Создал бессмертной возлюбленной образ, —
Блеск и сиянье бессмертной возлюбленной
вызвать из сумрака можешь опять!
Друг!
Это будет вечерней игрою,
Не помешает меня вспоминать…
Жадным движеньем обижен не будет
Трепет левкоев на жертвенном блюде.
Ты обо мне не печалься напрасно —
Дело достойное есть у меня,
Есть у меня мир пространства и времени…
Разве избранник мой беден? О нет!
Всю пустоту я заполню опасную, —
 Верь, что всегда выполнять я намерена
Этот обет.
Если же кто-нибудь, озабоченный,
Ждать меня будет с тайной тревогою, —
Счастлива буду – вот мой ответ!
Из половины светлой месяца в темную
половину вынеся
Благоухающий сноп тубероз, —
Кто – пронеся их дорогою долгою,
В ночь теневой половины месяца
Жертвенный мог бы украсить поднос?
Кто и меня увидал бы в радости
Безграничного всепрощения?..
Соединятся злое и доброе, —
Им на служенье себя отдам!
Вечное право я получила,
Друг мой, на то, что сама отдала тебе…
Ты принимаешь мой дар по частям.
Слыша печальных мгновений течение,
Ими наполни ладонь – и напейся:
Сердце мое, как пригоршню, любовно
Я подставляю твоим устам…
О, несравненный!
Я дар принесла тебе:
Все, что дарю, – мне тобою даровано:
Сколько ты принял – настолько должницею
Ты меня сделал…
О друг мой, прощай.
1929
Перевод Аделины Адалис

Shesher Kobita
=============
Kaler jatrar dbhoni shunite ki pao.
Tari roth nittoi udhao
Jagaichhe antorike Hridoyspondan,
Chokre-Pisto adharer bokkhofata tarar krondhan.
Ogoo bondhu,
Shei dhaboman kal
jhoraye dhorilo moore feli tar jhal-
tule nilo drutorothe
Dushshahoshi vromoner pothe
Toma hote bohudhure .
Mone hoy, ojosro mritture
par hoye ashilam
Aji noboprobater shikhorchuray--
Rother chanchal begh hawoay uray
amar purano nam.
phiribar poth nahi ;
Dhur hote jod dekho chahi
paribena chinite amay.
Hay bondhu bidhay.
Konodin Kormohin purno obokashe
boshonto batashe
Otither teer hote je ratre bohibe dhirgoshash,
jhora bokuler kanna baehhibe akash,                shei khone khuje dekho--
kichhu moor pichhe rohilo she
tumar praner prante ; bismriti prodoshe
hoyto dhibe she jjhuti,
hoyto dhoribe kobu nam-hara shopner murti.
Tobu she to shopno noy,
Shobcheye shotto moor - shei mrittunjoy,
She amar prem.
Tare ami rakhia elem
Oporiborton orggo tumar uddeshshe.
Poribortoner srote ami jai vheshe
kaler jatray.
Hai bondu bidhay.
Tumar hoyni kono khoti.
Morter mrittika moor, tai diye omritomorti--
Jodi sristi kore thako, tahari arrti--
Huk tobo shondhabela,
pujar she khela
beghath pabe na moor protteher mlan sporsho leghe;
Trisharto abegh beghe
Brostto nahi tobe tar kono phul noibeddher thale.
Tumar manosh-vhoje shojotne shajale
she bhabrosher patro banir trishay,
tar shathe dhibbo na mishaye
ja moor dhulir dhon, ja moor chokkher jole vhije.
Ajo tumi nije                hoyto ba koribe rochon
moor srmitituku dhiye shopnobistto tumar bochon.
Bhar tar nahi rohibe,na rohibe dhay.
Hay bondu bidhay.
Moor lagui koriyona shook,
amar royechhe kormo, amar royechhe bishsholook.
Moor patro rikto hoy nai--
Shunnore koribo purno, aei broto bohibo shodai.
Uthkontto amar laghui keho jodi protikkhay thake
shei dhonno koribe amake.
Shuklopokkho hote ani
rojonighondhar brintokhani
je pare shajate
Orghoothala krishnopokkho raate,
je amare dekhibar pay
oshim khomay
bhalomondo milaye shokoli,
aebar pujay tari aponare dhite chai boli.
Tumare ja diyechhinu taar
peyechho nishshesh odhikar.
Hetha mor tile tile dhan,
Korun muhurthoguli gondush bhoriya kore pan
hridoy onjoli hote momo,
ogooo tumi nirupomo,
Hai oishorjoban,
tumare je diyechhinu she tumari dhan--
grohon korechho joto hrini toto korechho amay.                Hai bondhu bidhay.

Моя золотая Бенгалия

О Мать-Бенгалия! Край золотой!
Твой небосвод в душе поет свой гимн святой.
Меня пьянит весной рощ манговых цветенье.
Я твой, навеки твой!
Осенних нив убор блистает красотой.

Чарует взор сиянье зорь, узор теней.
Цветет покров твоих лугов, твоих полей.
О Мать, из уст твоих нектаром льется пенье.
Я твой, навеки твой!
Когда печальна ты - и я скорблю с тобой.

Я рос вдали от гроз, и в играх дни текли.
В моей крови - настой твоей благой земли.
Светильник ты зажжешь, когда сгустятся тени.
Я твой, навеки твой!
Я вновь бегу к тебе, в свой дом родной!

Среди холмов - стада коров.
Живет народ у тихих вод, в тени лесов.
Не знают лени мирные селенья.
Я твой, навеки твой!
Мне друг - любой пастух, и пахарь - брат родной.

Я пред тобой опять с мольбой простерт, о Мать.
От ног твоих священных прах дозволь мне взять!
К твоим стопам дары сложу в сыновнем рвенье.
Я твой, навеки твой!
Я шею не стяну заморскою петлей!
1905
Перевод Е. Бируковой


Aamar sonaar baangla, aami tomay bhalobasi.
Chirodin tomar aakash, tomar baatas, ogo aamar praane baajay bashi.
O ma, Phaagune tor aamer bone ghraane paagol kore,
                Mori haay, haay re –
O ma, Oghrane tor bhora khete aami ki dekhechi modhur haasi.

Ki shobha, ki chhaaya go, ki sneho, ki maaya go-
Ki aanchol bichhayechho boter mule, nodir kule kule.
Maa, tor mukher baani aamar kaane laage sudhar moto,
                Mori haay, haay re –
Ma, tor bodonkhani molin hole, o ma, aami noyonjole bhasi.

Tomar ei khelaghore shishukaal kaatilo re,
Tomari dhulamaati onge maakhi dhonyyo jibon maani.
Tui din phurale sondhakaale ki deep jaalis ghore,
                Mori haay, haay re –
Tokhon khyaladhula shokol phele, o maa, tomaar kole chute aasi.

Dhenu-chora tomaar maathe, paare jaabar kheyaghaate,
Sara din paakhi-daaka chhaayay-dhaaka tomar polibaate,
Tomaar dhaane-bhora aanginate jiboner din kaate,
                Mori haay, haay re –
O ma, aamar je bhaai taara sobai, o maa, tomar raakhal tomar chaashi.

O maa, tor choronete dilem ei maatha pete-
De go tor payer dhula, se je aamar maathar manik hobe.
O maa, goriber dhon ja aache tai dibo choronotole,
                Mori haay, haay re –
Aami porer ghore kinbo na, maa, tor bhushon bole golar phaansi.

ИНДИЯ-ЛАКШМИ

О ты, чарующая людей,
о земля, сияющая в блеске солнца лучей,
великая Мать матерей,
Долы, омытые Индом шумящим, ветром - лесные,
дрожащие чаши,
С Гималайскою в небо летящей снежной короной
своей;
В небе твоем солнце взошло впервые, впервые леса
услышали веды святые,
Впервые звучали легенды, песни живые, в домах твоих
и в лесах, в просторах полей;
Ты - вечно богатство цветущее наше, народам дающая
полную чашу,
Ты - Джамна и Ганга, нет краше, привольней, ты -
жизни нектар, молоко матерей!
1900

Мухаммад Икбал
Гимн Индии
На свете всех прекрасней ты, индийский край, родимый наш!
Для Индии мы соловьи, она же — сад любимый наш.
Коль на чужбину попадем — оставим в Индии сердца:
Мы там, где слышен стук сердец ничем не заглушимый наш.
Всех выше кряжи наших гор, они — соседи небесам,
И каждый пик — наш часовой и страж неодолимый наш.
По лону Индии родной бегут десятки тысяч рек,
И рай завидует тебе, о край неповторимый наш.
Эй, воды Ганга! Можно ль вам запамятовать давний день,
Когда на ваши берега шел караван гонимый наш?
Да, все мы — Индии сыны, мы рождены одной землей,
Нас учит осуждать вражду закон от века чтимый наш.
Египет, Греция и Рим — навек померкла слава их,
Но в мире вечен след один — то след неистребимый наш.
И верно, скрыт глубокий смысл в том, что доныне мы живем,
Хотя нас мучил ход веков — он враг неумолимый наш.
Икбал! Безвестны в мире мы! Где наш наперсник, где наш друг,
Способный до конца постичь весь груз скорбей таимый наш?
Перевел В. Рогов
Tarana-e-Hindi   ;;;;; ;;;;;;
Sare Jahan Se Acha Hindustan Humara
Hum Bulbulain Hain Iss Ki, Ye Gulistan Humara
Gharbat Mein Hon Agar Hum, Rehta Hai Dil Watan Mein
Samjho Waheen Humain Bhi, Dil Ho Jahan Humara
Parbat Woh Sub Se Uncha, Humsaya Asman Ka
Woh Santri Humara, Woh Pasban Humara
Godi Mein Khailti Hain Iss Ki Hazaron Nadiyan
Gulshan Hai Jin Ke Dam Se Rashak-e-Jinaan Humara
Mazhab Nahin Sikhata Apas Mein Bair Rakhna
Hindi Hain Hum, Watan Hai Hindustan Humara
Yunan-o-Misar-o-Roma Sab Mit Gye Jahan Se
Ab Tak Magar Hai Baqi Naam-o-Nishan Humara
Kuch Baat Hai Ke Hasti Mitti Nahin Humari
Sadiyon Raha Hai Dushman Dour-e-Zaman Humara
Iqbal! Koi Mehram Apna Nahin Jahan Mein
Maloom Kya Kisi Ko Dard-e-Nihan Humara

Гималаи

О Гималаи, вы — Индии вал крепостной!
Небо целует ваш лоб, что слепит белизной.
Время прикрыть вас не смеет своей пеленой,
Вечно вы молоды — днем ли, порой ли ночной.
Проблеск, чуть видный, открылся пророку с Синая,
Вы же стоите, для мира всей мощью сияя.

С виду вы горы всего лишь, но мудрый поймет:
Индии вы сторожа, и степа, и оплот.
Вы — словно мысль, что ведет человека вперед,
Книга стихов, где начальной строкой — небосвод.
В снежном тюрбане глядите на мир величаво, —
Что вам сверкание солнца и звездная слава!

Вечность для вас — как мгновенье текущей поры.
Тучи на ваших хребтах разбивают шатры.
Кто собеседники ваши? Планеты, миры!
Вы — на земле, но берете у неба дары.
Речка внизу — ясным зеркальцем кажется скалам,
Стало для речки дыханье травы — покрывалом.

Жаркие молнии вам вместо плеток даны,
Чтобы проворней скакали ветра-скакуны.
Вы, Гималаи, — ристалище нашей страны,
Место для игр, где стихии бороться должны.
Слон ли, сорвавшись с цепи, пляшет в радостной пляске?
Нет, это облако кружится здесь без опаски!

К пестрым лугам благовонье летит ветерка,
Нежно раскачивая колыбельку цветка.
Речь лепестков будто слышится издалека:
«Нас никогда и ничья не срывала рука,
Это безмолвье о нас говорит громогласно,
Здесь паше царство, — оно, как сказанье, прекрасно!»

Мчится с вершины прозрачный и звучный ручей, —
Райской воды животворной свежей и звончей,
Катится, полный свечения горных лучей,
То по камням, то вдали от камней-силачей.
Странник-ручей, ты по сердцу ударь, как по струнам,
Сердце давно пленено твоим голосом юным!

Косы распустит красавица ночь, и слышна
Будет одна лишь вода, лишь одна тишина.
В эти часы человеку и речь не нужна, —
Так хороша тишина и светла вышина!
Только над вами зажжется заря на востоке, —
Сразу же ярким румянцем покроются щеки.

О Гималаи, поведайте нам без прикрас,
Как наши предки жилище нашли возле вас,
Как благородны, бесхитростны были, — рассказ
О чистоте изначальной начните сейчас.
Воображенье, проникни в истоки событий,
Дни нашей жизни, обратно, обратно бегите!

Перевел С. Липкин

Сущность красоты

Спросила как-то красота создателя вселенной:
«Зачем ты сотворил меня не вечною, а тленной?»
Ответил он: «Подобен мир картинной галерее,
В глухой ночи небытия жизнь мчится все быстрее.
Мир — только изменений ряд, пленительный,
блестящий,
Красиво и желанно всем лишь то, что преходяще».
Услышав эту речь, луна смутилась, огорчилась
И с бледной утренней звездой известьем поделилась;
Заря поведала росе, что от звезды узнала,
И грустно всем земным друзьям от слов небесных
стало.
Цветы, поговорив с росой, наполнились слезами,
Не захотели почки стать зелеными листками,
Покинула весна луга в красе первоначальной,
Веселой молодость пришла, ушла, увы,
печальной.

Джайшанкар ПРАСАД
Апсара 
Перевод с хинди Сергея Северцева

Прочь, поддельная красота мирская –
            мишура и блестки капризной моды!
Неподдельную красоту узрел ты –
            средоточие всех чудес природы.

Прочь, стихов докучливое бряцанье –
            славословий выспренность неживая!
Пред тобой – сама поэзия жизни,
            дочь небес, украшенье земного рая.

Как в тумане – отблеск далеких молний,
            зыбь лучей, игра самоцветных радуг,
Легкий стан сквозит под воздушной тканью,
            а мгновенный взор несказанно сладок.

Наполняет душу щемящей грустью,
            отливает перлом, слоновой костью –
Так является нашим глазам апсара,
            навестившая нас неземная гостья.

Поутру, отражаясь в росе прохладной,
            воскресает прекрасной древней царевной,
А поднимется солнце - спешит укрыться
            от его лучей, от жары полдневной.

И не пробуй приблизиться к ней – исчезнет,
            ускользнет от простертых твоих ладоней –
Так цветы ароматные оскорбляет
            грубый дым кощунственных благовоний.

То звездой лучистой оно восходит,
            то легко струится, как запах манго,
Будто нежности райской волну живую
            дарит нам текущая в небе Ганга.

И не нужен ей шепот твоих признаний,
            даже взор восторженный ей не нужен,
Потому что в сокровищнице вселенной
            это самая чистая из жемчужин!

  ПРЕДРАССВЕТНОЕ

Как тёмные косы красавицы спящей,
       Клубятся густые тучи,
Луна то проглянет, то притаится
       В тяжёлой их бахроме.
Бескровные, смутные лунные блики
       На пологе мглы летучей
Подобны толпе ослепших скитальцев,
       Блуждающих в синей тьме.

Сегодня, едва наступила полночь,
      Раскрылись цветы малати,
Тайком соскользнул аромат пьянящий
      С их розовых лепестков,
Дрожит он, как юноша перед свиданьем,
      Восторженных ждёт объятий
И с каждой струёй мимолётного ветка
      Шлёт свой душистый зов.

А ветер, повеяв над влажной рощей,
     К селениям спящим уносит
Томительный крик одинокой кукушки,
     Тоскующей у пруда,
И чудится: чья-то душа тоскует -
     Вернуться любимую просит,
По глупой случайности, по неразуменью
     Потерянную навсегда.

Вглядись в небеса: наскучило звёздам
     Кружить хороводом пьяным,
Моргают они - тяжелит им веки
     Рассветная полумгла...
Конец наступает пиршеству ночи:
     Блеснув серебром чеканным,
Луна опрокинулась и покатилась,
     Как чаша с края стола.

Прозрачную синь, словно девичьи щёки,
     Покрыла стыдливая алость,
С лица шелковистую ткань откинув,
     Невеста заря встаёт.
Вот глянуло солнце краешком глаза -
     И вспыхнуло, и рассмеялось:
Пора начинать по дворцу вселенной
     Утренний свой обход.
Перевод С.Северцева.

Живая Вода

На анчали* Земли
Что за капли дрожат,
Растекаясь узором изысканным?
Словно резвый младенец,
К ручью подбежав,
Окатил листья лотоса
Брызгами.

В малой капле таится
Глубин глубина:
Счастье, горе, надежды, сомнения.
Наша жизнь! Ты не так ли
Хрупка, как она:
Краткий миг в бесконечности
Времени?

Вздрогнет капля, блеснёт -
И в любовном огне,
Сладкой болью и страстью объятая,
Вдруг потянется к капле, что
Тянется к ней,
Чтобы слиться, целуясь,
В объятиях.

Чтобы, звонко смеясь,
Затеряться в пути,
В танце струй стать прозрачными бликами.
И, земное оставив,
Навек обрести
С океаном
Слиянье великое.

Ах, зачем они рядом –
Любовь и печаль?
Отчего щёки гневом румянятся?

…Вновь прозрачные слёзы
Падут на анчаль,
И с любовью друг к другу
Потянутся…

*"Анчаль" - конец платья, сари.

Перевод: Александр Попов Гинзберг

Ту Сыонг

Засыпанная река

Речная заводь здесь была когда-то, а ныне — кукуруза и бататы,
Стою и удивляюсь поневоле: откуда здесь дома и это поле?
Тишь… Кваканье лягушек лезет в ухо. Я вздрагиваю: кто-то рядом глухо
Паромщика, мне кажется, зовёт, вот-вот он отзовётся, подплывёт.

Перевод Г.Ярославцева

S;ng L;p

S;ng kia r;y ;; n;n ;;ng
Ch; l;m nh; c;a, ch; tr;ng ng; khoai
;;m nghe ti;ng ;ch b;n tai
Gi;t m;nh c;n t;;ng ti;ng ai g;i ;;

Мухаммед Ямин

Родина
1920
Tanah Air

Pada batasan, bukit Barisan,
Memandang aku, ke bawah memandang;
Tampaklah Hutan, rimba, dan ngarai;
Lagipun sawah, sungai yang permai;
Serta gerangan, lihatlah pula;
Langit yang hijau bertukar warna;
Oleh pucuk, daun kelapa;
Itulah tanah, tanah airku
Sumatera namanya, tumpah darahku.

Sesayup mata, hutan semata;
Bergunung bukit, lembah sedikit;
Jauh di sana, disebelah situ,
Dipagari gunung, satu persatu
Adalah gerangan sebuah surga,
Bukannya janat bumi kedua
-Firdaus Melayu di atas dunia!
Itulah tanah yang kusayangi,
Sumatera, namanya, yang kujunjungi.

Pada batasan, bukit barisan,
Memandang ke pantai, teluk permai;
Tampaklah air, air segala,
Itulah laut, samudera Hindia,
Tampaklah ombak, gelombang pelbagai
Memecah kepasir lalu berderai,
Ia memekik berandai-randai :
“Wahai Andalas, Pulau Sumatera,
“Harumkan nama, selatan utara !”

Сурьякант Трипатхи Нирала
Упование
Сердца наши сладким волненьем наполни,
Тела ароматом весенним наполни,
А в души рассветным сиянием хлынь,
Чтоб стали они драгоценней святынь.

Мы сами себя, словно плотным туманом,
Окутали злом, себялюбьем, обманом -
Порви это облако и уничтожь,
Чтоб мы различили, где правда, где ложь.

Развей непроглядную тьму перед нами,
Приблизь нас к себе, обними нас руками,
Чтоб вечный источник надежды и сил
Волной животворной сердца оросил.

Да буду тобою от гнёта избавлен,
Которым к земле я жестоко придавлен,
В душе моей новую жизнь пробуди,
Извилистый путь озари впереди.

Как смелый гребец, не боящийся смерти,
Выводит свой челн из тугой круговерти,
Так в эти кипящие грозные дни
От гибели душу мою сохрани.

Перевод с хинди Сергея Северцева

К другу [1]

Говоришь:
Эту безвкусную
Песнь прекрати!
Где в ней ритм, где чувство,
Где здесь душа
Ведь было же древнее озеро,
Слышались крики гусей-журавлей,
И лотосы-облака 24
Подвластны были любви.
Плеск волн доносился
И бой воды в берега-барабаны,
Там ветер носился
Со счастливыми песнями. [2]
Верно, верно, друг, говоришь:
Там не было громыханья,
Не было рёва и скрежета.
А здесь – денно и нощно
Свищет ветер,
И зной палит,
А капли дождя, упасть не успев,
Исчезают.
Вот высохли полные влаги пруды,
Увяли зеленеющие деревья,
Хвост павлина стал
Толщиной со змею. [3]
Видел ли ты в это же время
Другие пейзажи
Волны зелени
В этом палящем зное
Много бутонов и юных побегов,
В волнении пчелы кружат.
Гирлянды цветов отданы
В жертву лишь девушкам.
И аромат этот – Сладостный морок.
Тебе не встречалось всё это,
Друг, закрыты двери твоей души! [4]
В это самое время ветки клонились
Под тяжестью манго;
Глядя на мир, ты
Не замечал никогда
Ни звука хвалебного гимна
В недрах мира не слышал
О, небеса, другу на долю
Досталось одно пепелище.
Твои уши остались закрыты
К песням кукушки, гармонии полным25,
На душе твоей – древний штамп,
И камень на сердце. [5]
Ты вспомни То чистое чувство,
В котором, оставив рознь,
Вражда и дружба сплелись.
Тебе осталось повернуться;
Скажи, милый друг, там,
Где любовь и согласие,
Какое соперничество
Оставаясь все прежним
И чувствуя то же,
Как ты можешь неодолимый
Тьмы океан одолеть [6]
О, друг, сильный ветер дует,
Не стихнуть ему,
Устал ты смотреть,
Он же дуть не устал.
Вспомни первый тот год,
Бесконечную вольную радость
И пылкую молодости борьбу.
В полдень надо всем
Жег зной,
Этот ветер носился
Со свистом,
Качая деревья. [7]
Что ушло,
То ушло, вот скажи,
Насытить ли пыл
Разгоревшегося огня
Все древние страницы,
Обветшалые,
Бессмысленные, осыпаясь,
Повсюду лежат.
Любил безмерно
И бесплодно их ты –
Потому теперь
Беспричинно печален. [8]
С причитаниями веял ветер,
Разрушая оковы
Ненужных обманов26,
В комнате тогда ты
Отдыхал
Отдыхал
Или мир создавал,
Мир ушедшей, былой красоты.
Ветер в пустыне сбился с пути,
Проносился повсюду,
Сжег свой траур,
И, беспечальный,
Раскрасил всё радостью. [9]
Нигде места отдохновения
Не нашел и, влекомый
Слепым движением,
Удалился к океану.
В миг он поднял
Сотни волн.
Взволновал встревоженные
Синие тела,
Преодолел преграды,
Увидев, что они неодолимы,
И превратился в ураган,
Перевернув все смыслы. [10]
И вот, теперь, спокойным стал,
Обретя тихое пристанище,
Ты больше не боишься, друг,
К защите не взываешь.
Унесенные дождя те капли,
Которые в мире этом дождем
Пролились благодатным,
Жемчужинами заблистали,
Появившись в недрах раковин.
Взгляни усталым взором,
Кто на грудь Сарасвати
Возложил свое ожерелье.

Сумитранандан Пант

Два мальчугана

Дом мой на пригорке, и ко мне во двор
Двое мальчуганов ходят с давних пор.
Полуголы, смуглы, полны свежих сил,
Словно кто-то кукол бегать научил.
Дом они обходят, устремляя взгляд
К мусору, где спрятан драгоценный клад:
Там лежат коробки, пестрых лент куски,
Серебром и златом блещут ярлыки;
А найдут журнала красочный листок —
Зазвенит веселый детский голосок.
Радостно смеются, бегают кругом,
То видны, то снова скрылись за углом.
Как прекрасны эти голые тела,
Сколько в этих душах света и тепла!
И святая гордость на сердце встает:
Дети человека — вас родил народ.
В форме человека — это человек.
Так в костях и мясе целый мир сокрыт,
И живое тело для души не скит.
Смертный выше духа, что тоской томим,
Кто затоптан в мире, тот владеет им.
В этом мире будет можно, не страшась,
Нежить и лелеять тела с жизнью связь.
Праведность желаний людям суждена,
В мире будет счастье и любви весна.
Мир — для человека, человек — господь.
Это рай, в котором торжествует плоть.
Ничего другого можно не желать!

Перевод А.Ахматовой

Песня Золота

Милая птичка полнится счастьем.

Где она песню эту взяла?

Ро’сы на листьях леса блестящи,

Песня, как росы леса, светла,

Словно на каплях, светлых и чистых,

Вспыхнул от песни свет золотистый.



В яркой улыбке девственной Уши

Льется к нам с неба хмель золотой.

Утром сегодня, сон свой нарушив,

Ритм не взяла ль ты дева святой?

Золото в крыльях птицы искрится,

Амрита в песнях нежно струится.

В травах высоких гнездышко свито;

Боль, беспокойство в сердце твоем.

Птичка, откройся: было ль пробито

Робкое сердце нежным копьем?

Ночью ли знахарь темной науки

Вдул тебе в сердце этот мотив?

Днем ли взметнулись в золоте руки,

Амритой светлой птицу вспоив?

Песню верни мне, девочка- птица,

Дай золотистой в дом возвратиться!

Перевод: А.Ахматова

Первый луч
Перевод с хинди: Кристина Камаева

О, первый луч! Тебе благодаря
Исчезла тьма, и краски заиграли...
Как долго шел, дорогу проторяя?
Откуда птицы твою песню знали?
Ты, верно, спал тайком на дне гнезда,
Уютно, под крылами сновидений
И, свято охраняя вход туда,
Не прерывали светлячки кружений.
Луна лила неясный бледный свет,
Узоры, блики землю покрывали
К устам бутонов припадали -
На привет смущённые улыбкой отвечали.
Звёзды-светильники гасли без масла.
Листья застыли недвижною сенью.
В прятки играли кругом в беспорядке -
Скованы тьмою теперь сновиденья.
И все спало под властью ночи чёрной,
Лишь духи козни тайные плели,
Из мироздания глубин явившись чёрных,
Да хищники добычу стерегли.
Вот что-то хрипло птица прокричала -
Проклятьем колдуна то прозвучало.
И спряталась луна, чей утонченный лик
Устал сиять красой и к утру сник.
Сомкнулся лотос красный, знак поняв,
Внутри пчела беспечная осталась.
Найти любимого, надежду потеряв,
Безутешная чаква разрыдалась.
Остыли чувства. Мир оцепенел.
Душа и та уснула и застыла.
От равномерного дыханья сонных тел
Грудь мира поднималась чуть лениво.
О, неба путник и смотритель!
Поют рассвет твои уста.
Ткёшь ткань волшебную, где нити:
Благоуханье, счастье, красота.
Ты тьму пронзил, рассеял, словно пламя,
Что озаряет непроглядный мрак.
И мир - мираж теперь прекрасный - майя -
Нафантазировал его Творец-чудак.
В нем разные по форме есть предметы,
Их также разным именем зовут,
И все ж, при всём разнообразье этом,
Они одно - Бескрайний Абсолют.
Вот листья задрожали: "С добрым утром!"
И ветер встрепенулся, как не спал.
Жемчужина в цветка скатилась нутро -
Улыбкой радостной, как дар, ее встречал!
И нам настало время глаза открыть, не квёлы,
Над миром пробуждённым лежит златая сень.
Внимая ароматам, засуетились пчелы.
Ловя биенье жизни, мир начинает день.

Сароджини Найду

ИЗ ПЕСЕН ВЕСНЫ
x x x
Как мне принять тебя, милый?
Нежен и сладок мой мед.
Как мне занять тебя, милый?
Слушай, как лютня поет.
Жемчуг жасминов вплету я
В черные кольца волос,
Пальцы твои умащу я
Соком кеоры и роз.
Как наряжу тебя, милый?
В ткани с узором цветным.
Чем угожу тебе, милый?
Чутким молчаньем моим.

x x x
Весна разбудила вершины и долы,
О, сердце мое!
Звенящие птицы и гулкие пчелы
Встречают ее.
Ты слышишь, как звонко в ликующем беге
Рокочут ручьи.
Ты видишь, как пляшут исполнены неги
Павлины мои.
Пред этим могучим и радостным хором
Забудем печаль.
Зеленым, цветным, лепестковым убором
Украсилась даль.
Душа! Ты воскресни - как птицы, как воды,
Будь песен полна.
Для слез и для скорби останутся годы.
Сегодня - Весна!

ПЕСНЯ О СНЕ


Однажды бывала я в грёзах ночных,
Стояла одна в свете таинств лесных,
Душа, словно в мак, пала в образы ниц;
Дух Правды витал в звонком пении птиц,
И был дух Любви в звёздах с ярким огнём,
И был дух Покоя в ручье, где мы пьём
В волшебном лесу в царстве призрачных снов.

Была я одна в феерической роще,
И ощущала дух звёзд в Любви, в мощи,
Что светом обвил весь мой стан молодой,
И слышала песню – дух Правды простой;
И чтоб утолить свою жажду припала
Я к духу Покоя – ручьем протекал он
В волшебном лесу в царстве призрачных снов.

Перевод: Валентина Ильина-Печенова

SONG OF A DREAM

Once in the dream of a night I stood
Lone in the light of a magical wood,
Soul-deep in visions that poppy-like sprang;
And spirits of Truth were the birds that sang,
And spirits of Love were the stars that glowed,
And spirits of Peace were the streams that flowed
In that magical wood in the land of sleep.

Lone in the light of that magical grove,
I felt the stars of the spirits of Love
Gather and gleam round my delicate youth,
And I heard the song of the spirits of Truth;
To quench my longing I bent me low
By the streams of the spirits of Peace that flow
In that magical wood in the land of sleep.

Лотос

Посвящается М. К. Ганди

Мистический и чистый, испокон
Избранник поклоненья и мольбы,
Ты выше несуразностей Судьбы,
Укорененный в водах всех времен.

С семи ветров и четырех сторон
Летели пчелы дикие, дабы
Или погибнуть в жадности гоньбы.
Или цветенью нанести урон.

Желало ненасытное чутье
И покорить тебя и всё посметь;
Но тайны не разгаданы. Ничье —

Дыханье Брахмы — сказочная цветь.
И не пресечь бессмертие твое,
Которому ровесны Жизнь и Смерть.

The Lotus

O mystic Lotus, sacred and sublime,
In myriad-petalled grace inviolate,
Supreme o'er transient storms of tragic Fate,
Deep-rooted in the waters of all Time,
What legions loosed from many a far-off clime
Of wild-bee hordes with lips insatiate,
And hungry winds with wings of hope or hate,
Have thronged and pressed round thy miraculous prime
To devastate thy loveliness, to drain
The midmost rapture of thy glorious heart
But who could win thy secret, who attain
Thine ageless beauty born of Brahma's breath,
Or pluck thine immortality, who art
Coeval with the Lords of Life and Death?



МОХАНГ СИНГХ

Зеленые листья

        Мы только листья и ничьи
        Глаза красой не тронем.
        Мы тихо спим среди цветов,
        Сложив свои ладони.

        Когда цветы в рассветный час
        В букет пойдут гурьбою,
        Они, быть может, вспомнят нас
        И пригласят с собою.



Мать

        Мать мне всегда казалась
        Деревом густолистым, —
        Бог из тени от древа
        Рай сотворил лучистый.

        Все другие деревья
        Сохнут вслед за корнями.
        Это дерево вянет,
        Если беда с цветами.

Движение

        Встань, потому что подъем — первое дело живого.
        Двигайся, ибо во всем мире движенье — основа.
        Будешь работать с умом — в камне засветится пламень,
        Слаб ты в бессилье своем — сам ты не больше, чем камень.

        Надо идти, ибо бой — жизни второе названье.
        Смерти подобен покой, жизнь — изменений желанье.
        Капля в ракушке простой только жемчужиной станет,
        Капли в движеньи — волной будут и земном океане.

        Томную лень разобьет вечное к цели движенье.
        Только в стремленьи вперед для каравана спасенье.
        Палица дела пробьет крепости тьмы бесконечной.
        Сила разбудит восход над пустотою предвечной.

        Дело — не чаша. Она полнится влагой пьянящей.
        Действие — отблеск вина, светом багровым горящий.
        Дело — не скал тишина, дремлющих вечно и просто,
        Нет, это воли весна, сила бескрайнего роста.

        Руки народов давно трудятся тонко и мудро.
        В мраке пробито окно прямо в алмазное утро.
        Рушить утесы дано тысячам молотов прочных, —
        Как молодое вино, «брызжет молочный источник».

        Только при помощи дел времени нить золотится,
        Только при помощи дел в нас красота возродится,
        Только при помощи дел вложит крестьянин в ладони
        Тот бриллиант, что блестел долго на царской короне.

Перевод: Л.Гумилев

Кази Назрул Ислам

Меня поэтом сделала любовь.
Как зеркало, моя любая песня
Тебя лишь повторяет вновь и вновь
И небо ночи, и светило дня,
И луч рассвета, и звезда заката
Влюблённого приветствует меня.
Восходит солнце - огненный тюльпан,
И ветер мне протягивает руку,
И не смолкает пенный океан.
Всё это – ты. Горит моя душа.
Рождаются молитвы и поэмы.
Живу, твоим дыханием дыша.
Ты вся - от красной капельки на лбу
И до ножных браслетов - совершенство.
Приди ко мне - откликнись на мольбу!
Меня поэтом сделала любовь.
Как зеркало, моя любая песня
Тебя лишь повторяет вновь и вновь.

перевод М.Курганцева

Заклятье

Я уйду навсегда, я скажу напоследок:”Прости”.
Я уйду, но покоя тебе никогда не найти.
Я уйду, ибо выпито сердце до самого дна.
Я уйду, но останешься ты со слезами одна.
Обо мне ты ревниво вечернюю спросишь звезду,
но она промолчит, не откроет, куда я уйду.
Ты заплачешь, забьешься в рыданиях, еле дыша,
и расплавится сердце твое, и оттает душа,
и, не видя дороги, ты кинешься в горестный путь,
вслед за мной, без надежды меня отыскать и вернуть.
Я уйду в эту ночь. Ты проснешься на ранней заре,
и тебе померещится, будто я рядом с тобой.

Но вокруг только сумрак, подобный остывшей золе,
и тогда твое сердце пронижет внезапная боль.
Ты меня позовешь – ни единого звука в ответ.
Ты раскинешь объятья свои, а любимого нет.
И глаза ты закроешь, и станешь молить в тишине,
чтобы я появился, вернулся хотя бы во сне,
и протянешь ты руки, и воздух обнимешь ночной,
и тогда ты поймешь, что навеки рассталась со мной.

И поднимется солнце, и день пролетит без меня,
и наступит закат, и опустится ночь над землей,
и тогда над твоей одинокой постелью, звеня,
пролетит позабытая песня, что сложена мной,
и умчится она, и опять зазвучит в тишине,
и холодное сердце твое запылает огнем,
и слезами глаза изойдут, позабудут о сне,
и у самого горла, дрожа остановится ком.

Будет горькая память, как сторож, стоять у дверей,
и раскаянье камнем повиснет на шее твоей.
Будет осень. Друзья соберутся в покои твои.
Кто-то будет тебя обнимать, говорить о любви.
Будешь ты равнодушна к нему, безразлична к нему,
ибо я в это время незримо тебя обниму.
Бесполезно тебя новизной соблазнять и манить.
Даже если захочешь- не в силах ты мне изменить.
И наступит зима, и, песчаные вихри клубя,
набежит ураган, окрестность потонет во мгле.
Но иная, неслышная буря охватит тебя:
ожиданье, отчаянье, боль – и тоска обо мне.

И весна прилетит, обновит и разбудит весь мир.
Зацветут маргаритки, раскроется белый жасмин,
ароматом хмельным и густым переполнятся сны,
но отрава разлуки испортит напиток весны.
Задрожат твои пальцы, плетущие белый венок,
и в слезах ты припомнишь того, кто сегодня далек,
кто исчез и растаял, как след на сыпучем песке,
кто тебе завещал - оставаться в слезах и тоске,
в одиночестве биться, дрожа, как ночная трава.
Вот заклятье мое! И да сбудутся эти слова!!

Перевёл Михаил Курганцев

Я все еще тебя люблю,
Хоть ты со мной разлучена
И между нами океан –
Глухая синяя стена.
Ты – пальма, свежести полна,
А я – сухой, корявый ствол,
Чьи корни трогает волна.

Я чахну здесь, на берегу,
Лишенный радости земной
Не дотянуться, не шагнуть
Туда, где ты – моя весна.
И тень прохладная твоя
Не распахнется надо мной,
И музыка твоих ветвей
Не долетает, не слышна

Мы – близнецы, но в час, когда
Мы родились на белый свет,
Нас разлучили навсегда,
И свидеться – надежды нет
Уходят волны – путь далек,
Они торопятся к тебе
И разбиваются у ног
В привычной муке и мольбе.

К тебе несут они песок
И размывают берег мой –
Земля уходит из-под ног.
Дрожит, окутанная тьмой
Люблю, горюю вдалеке,
К тебе добраться не могу,
Слагаю горькие стихи
На опустевшем берегу.

Любимая, цветок лесной,
Светловолосая краса.
Когда на родине своей
Ты слышишь птичьи голоса,
Когда сквозь моросящий дождь
Ты еле слышишь трели птиц,
И сердце горечи полно,
И слезы падают с ресниц.
Ты вспоминаешь ли рассвет.
И блеск полуденной реки.
И встречу первую – часы.
Что были слишком коротки,
И небосвод без облаков?

Ты вспоминаешь ли меня?
И пенье наших южных птиц,
И краски огненного дня?
Я все еще тебя люблю,
Хоть ты со мной разлучена.
Недосягаем чуждый край –
Твоя холодная страна.
Замри, прислушайся на миг,-
Издалека тебя зову
Во тьме ночной, при свете дня,
В тревожном сне и наяву.

Ты слышишь, чуткая моя,
Сквозь тишину ночных часов
Невнятный голос в темноте.
Неуловимый дальний зов?
Опять слагаются стихи,
Опять душа моя жива.
Проснувшись, вырвались на свет
Новорожденные слова

Текут недели без тебя –
Сквозь пальцы сыплется песок
Лежу один – меня ножом
Тоска ударила в висок.
Молчит незапертая дверь,
Дрожит оплывшая свеча…
Разлуки тягостная ночь –
Нет ни просвета, ни луча –
Лишь ревность – ненасытный гриф-
Парит кругами надо мной
Земля уходит из-под ног
Дрожит, окутанная тьмой.
И только верные стихи
Меня спасают в этот час
И есть надежда – будет день,
Заря поднимется лучась.

Бессмысленно бегут часы,
Впустую пролетает жизнь.
Дай мне воскреснуть и прозреть.
Великодушная, вернись.
Вернись – умолкли соловьи.
вернись – рыдают облака
Кувшинки желтые несет
седая, хмурая река.

Что этот горький мир без нас,
Без двух сомкнувшихся сердец?
Он – перевернутый челнок,
Я – незадачливый пловец
Кто я? Кладбищенская тень,
Брожу, качаясь и скорбя.
Бессмысленно влачится жизнь –
Она проходит без тебя.


Как ночи медленно плывут,
однообразно льются дни!
Бог времени, поторопись
И мне любимую верни.

Ревет прибой, свистит муссон.
С деревьев сыплется листва
Сквозь гул разгневанных стихий
Летят, летят мои слова:
Неумолимый ливень дней
не в силах погасить огня,
что в грудь мою давно проник
и неотступно жжет меня
Тобой я болен навсегда,
Нельзя больного излечить!
Пусть между нами океан –
Нельзя два сердца разлучить!

Я верю: ты еще придешь,
Не смыта память обо мне.
Ты различаешь голос мой
В ночной невыносимой мгле.
Иду навстречу, тороплюсь,
Спешу по тысячам дорог.
И будет день, и будет час,
И подойдет заветный строк.
И будет солнечная пыль,
И блеск полуденной реки,
И небосвод без облаков,
И теплота твоей руки,
И будут песни наших птиц,
И краски огненного дня…

Ты только помни и зови,
Ты только не забудь меня.

МУНИДАСА КУМАРАТУНГА 
ВОСХОД

Перекличка громкая ворон
на заре слышна со всех сторон,
ветер двери отворяет —
прогоняет сон.

У окошка, в клетке, — гомон, гам,
перезвон веселых птичьих гамм,
на ветру дышать привольно
кронам и стволам.

Розе улыбается восток,
лотос на упругий пруд прилег,
и бутон расправил крылья,
словно мотылек.

Мир похож на лучезарный дом,
солнце и земля сидят вдвоем
за украшенным цветами
свадебным столом.

Хороша природа поутру!
Люди к миру тянутся, к добру.
Я встаю — нежданно легкий —
и тянусь к перу,
Перевод Н. Горской

Фаиз Ахмад Фаиз

Воспоминанье о тебе так ночь приносит,
Как в тень руин весны виденье входит,
Как прилетает в зной пустынь прохлада,
Как в дом к больному исцеленье входит.

Пер. Н.Тихонова


Газель
Всю ночь тебя я тщетно ждал - ты не пришла.
Рассвет тебя везде искал - ты не пришла.

Но не погас пожар в крови, что ты зажгла.
Пусть сердцу сотни ран любви ты нанесла.

Мужей благоразумных прочь я днём не гнал,
Но по тропинкам страсти ночь к тебе вела.

Пусть не по нраву им, чтецам старинных книг,
Всё то, что щедрой горстью нам любовь дала.

Какая странная весна у нас сейчас.
Не рву цветов, не пью вина - ведь ты ушла.

Узнать бы, где садовник мой цветы сорвал...
Повеял ветер над тюрьмой концом крыла.

Перевод А.Суркова

   
Хосе Гарсия  Вилья

Не слышно более мне Голоса Любви.
Уста ее безмолвны, неподвижны.
И птицы больше не поют.
Слова, когда-то сказанные мной,
Повисли в воздухе.
Когда-то сорванные мной
Цветы завяли все.
Когда-то разожженный мной
Огонь — горит он еле-еле.
И ветра больше нет.
И время больше мне не скажет правды.
Не зазвенят во мне колокола.
Склоняю голову я в одиночестве своем.
О Господи! Я умираю.

I can no more hear Love's
Voice. No more moves
The mouth of her. Birds
No more sing. Words
I speak return lonely.
Flowers I pick turn ghostly.
Fire that I burn glows
Pale. No more blows
The wind. Time tells
No more truth. Bells
Ring no more in me.
I am all alone singly.
Lonely rests my head.
—— O my God! I am dead.

Красивая, как пантера

О прелестная. О пантера мглистая. О
Похитительница бархатистая.
Истая. не жалей мне яростных чар.
О яркогорящий, ночь золотящий
Жар. Свет звонкопляшущий. Нет -
Шепчущий дар. Обрети меня. Укради меня.
Разбереди меня. Кто защитит меня.
Ни бог меня. Ни я себя. Очисть меня.
Напасть моя. Распни меня. Помоги.
О в эксиазе безжалостная. О боги-
Ня темноногая. О Первичность и Непорочность.
О Алчность. О Вековечность.

O Lovely. O lovely as a panther. O
Creation’s supremest dissenter.
Enter. Teach me thy luminous ire.
O jeweled, pacing, night-displacing
Fire. O night’s nimble-dancing, No-
Saying lyre. Embrace me. Defy me.
Reave me. None shall defend me.
Not God. Not I. Purify me. Consume
Me. Disintegrate me to thy ecstasy.
O lovely and without mercy. O dark-
Footed divinity. O Lovely and Terrible.
O Death-irreducible. O Unimpeachable.

Поэме надлежит быть колдовской

Поэме надлежит быть колдовской,
Звучаньем схожей с чайкою морской,
И, совершая яркое движенье,
Хранить до срока птичьих крыл цветенье.
И надобно в себе огонь таить,
И равнозвучной колоколу быть,
И сочетать обученность смычка
С бесхитростным изяществом цветка.
Должна сиять в душе её глубинной
Газелья кротость вкупе с голубиной.
А в устремлениях её пускай таится,
Что, как невесте, ей должно открыться.
Чтоб в должный срок я воспарить бы мог,
С обложки улыбаясь, словно бог.

Перевод А.Эппеля

First, a poem must be magical

First, a poem must be magical,
Then musical as a seagull.
It must be a brightness moving
And hold secret a bird’s flowering
It must be slender as a bell,
And it must hold fire as well.
It must have the wisdom of bows
And it must kneel like a rose.
It must be able to hear
The luminance of dove and deer.
It must be able to hide
What it seeks, like a bride.
And over all I would like to hover
God, smiling from the poem’s cover.

Тауфик Исмаил.

Молитва малышки.

Господи Всемилостивший,
подари маме в раю мягкий матрас.

Господи Всемогущий,
Подари папе красивую трубку.

Аминь.


КАК ТРУДНО

Отделить ненависть к людям
От ненависти к системе
Очень трудно.

Люди ли стали системой
Или система стала людьми
Попробуй пойми

Я не могу ненавидеть людей
Но систему надо сломать
Хоть это и очень трудно

Таслима Насрин

ЕВА, О ЕВА
Ах, почему бы Еве плод не съесть?
И руки, чтобы брать, у Евы есть,
И пальцы, чтобы спелый плод обвить...
Не для того ли Еве дан живот,
Чтоб чувствовать, когда желает плод?
Язык — для жажды? сердце — для любви?
Так почему бы Еве плод не съесть?
Зачем себе отказывать ей здесь
В невинных радостях, твердя всё время «нет»?
Зачем в Эдеме сотворён запрет?
Не для того ль, чтоб Ева и Адам
В плену вовеки оставались там?
Из-за того, что Ева съела плод,
У нас есть небеса, моря, земля.
Из-за того, что съела плод —
Луна, деревья, солнце и поля.
Из-за того, что съела плод —
Берёзы, розы, лозы, тополя.
ЖЕНЩИНА И СТИХИ
Сколькой болью с рождения женское сердце отмечено,
Что чуть более боли — с Поэзией будет повенчано.
Слово требует срока — пока не сомкнулись глаза.
Если пишет стихи, значит, полною мерою женщина,
Ибо зрела довольно — и знает страдания вечные;
Ибо знает всю цену словам и всю цену слезам.
Чтоб родились стихи — надо быть, без сомнения, женщиной,
Ибо слово без боли — хромое, слепое, увечное.
Кто уверенней женщин о боли сумеет сказать!
Перевод с бенгальского: Анна Нэнси Оуэн

Парвин Шакир

Я не скажу: «Он – это всё».
Зачем терять мне то,
Что подарили годы?
Свободный ум не сможет без свободы.
А если попадусь в его я руки,
Судьбина ждёт, что в комнате у мухи.
В стенах его желаний и страстей,
Уж не увидеть света, волн затей…
Останусь лучше бабочкой порхать…
При этом буду  точно знать,
В мгновенья поражений и бессилья,
Что не поломаны ещё моих желаний крылья.

Перевод Микто

* * *

Почему я первой должна звонить?
Он знает прекрасно:
Прошлой ночью первый
Муссон начал воды небесные лить.

Перевод В. Медведева

Рахимидин Захари

Перевод: Виктор Погадаев

Лодка
(Biduk)

Отец,
Лодку моей судьбы бросает
Из стороны в сторону.

Я ищу остров,
но сбился с пути.

Я ищу устье,
но ветер гонит меня прочь.

Я ищу берег,
но волны бросают меня назад.

Лодку моей судьбы бросает
Из стороны в сторону.

Отец, я плыву курсом,
проложенным моими стихами.

Отец, мне суждено плыть
по их следам всегда.

Горсть земли
(Sekepal tanah)

Я сжимаю в руке горсть земли,
которая когда-нибудь станет со мной
елиным целым.

Бабушка была права,
сказав перед смертью,
что мы всегда рядом,
только в разных мирах.

Птица, полетав,
возвращается в гнездо.
Глоток воздуха
возвращается вновь на свободу.

Ты уходишь.
Уходишь туда, в вечность.

Я с тобой рядом,
сжимаю в руке горсть земли,
которая когда-нибудь станет со мной
елиным целым.

Источники
Издания:
Библиотека всемирной литературы. Том 16. Классическая поэзия Индии, Китая, Корея, Японии, Вьетнама. М."Художественная литература".1977.
Сайты:
Русский переплёт. Виктор Погадаев. Переводы.
Вьетнам и многое другое. Форумы.