Не хотел я быть героем
Я строитель. Башню строил.
Не искал я геморроя,
жег из глины кирпичи.
И фанатиком я не был.
Но хотелось, чтоб,- до неба!
Чтобы с неба славу мне бы
протрубили трубачи.
Но богам завидно стало,
что людская куча мала
пусть хоть в чем-то их достала,
в чем-то стала им равна.
И смутили наши души.
Каждый сам себя лишь слушал.
Боги все надежды рушат,
как чума или война.
А потом я строил Трою.
Белокаменной горою.
Чтоб её не взять герою,
не разрушить из баллист.
Боги козни снова строят,
Им обман милее боя,
и падет, сгорая, Троя,
как сухой осенний лист.
Боги крутят, баламутят,
сладко врут, наводят смуты,
насылают страсть и боль.
И легко меняют кожу:
где любовь - там ревность тоже,
а бесстрашье кровью всхоже,
изводя героев в ноль.
Боги щедры на угрозы.
Им нужны людские слезы.
Жрут молитвы, жертвы, грёзы,
наши души, веру, суть.
Им куда милей смиренье
благочестья и творенья.
Ждешь от них вознагражденья?
Ускользают, словно ртуть
Воздвигаю, украшаю.
Боги снова разрушают.
Зависть видеть им мешает,
зенки застит им алчба.
Тунеядцы! Паразиты!
Час придет - и будем квиты.
Нас не будет - вам, бандитам
сдохнуть с голоду судьба.
Только может, всё- химеры?
Я и сам себе не верю
Мы же люди, что ж как звери
рвем и рвем друг-друга вновь?
Их, богов вина ли? Или
мы богов себе творили
чтоб лишь подлостью, без силы
проливать людскую кровь?
Там, на Башне, может сами
стали мы друг-другу псами
и дурными голосами
заорали: "Дай! Моё!"?
Кучу греческого хлама
мы заставили Приама
не сжигать у двери храма -
затащить в своё жильё.
Человеки! Братцы! Люди!
Без усилий благ не будет!
По себе пусть каждый судит
что есть благо, что есть зло.
Не обижены мозгами
и сравнились бы с богами,
коль себе ж не быть врагами.
Что совсем не тяжело!