Кошмар – это отсутствие пупка.
Конец света – дар.
Отсутствие –
признак не принадлежности
к миру живых.
Несколько дней на небе не появлялось светило. Тени притворялись будто их нет, хотя были просто бледнее своего обычного состояния. На улицах увеличилось количество мёртвых животных, в особенности голубей. Возможно не только ходить мимо, но ещё и смотреть. Один кофе с утра и пара сигарет, просто чтобы проснуться. Простые вещи становятся древними идолами для поклонения. Переместиться на дикий пляж, погрузиться в звёздное, молчаливое небо. Прочувствовать первобытное одиночество, погрузиться в себя на столько глубоко, на сколько это будет возможно, без лишних злоупотреблений. Увидеть монету света и тьмы, судьбы. Поймать знание действительности. Но это всё нереально, проще сполоснуть лицо. Небоскрёбы города – звёздное небо. Хлорированная вода не под стать солёному морю. Море проявляет к себе несуществующее количество нежности, чёткое проявление эгоцентризма, с контуром убитых и порабощённых душ. Во веки веков, что ли... горе от недостатка бумаги. Пропал весь солнечный день. Проступает радость отдалённого течения. Пережив всю сухость во рту, что значилась позавчера, грустно смотреть на Луну, что поплыла по каналу вслед за сгрудившимся мусором. Ночь вернулась на своё место, стала черна. Природа даёт конфигурацию здорового осеннего сна, только абстинентные виражи не позволяют вытянуться в полный рост.
Очередной голубь, я видел как он умер: голова разорвалась под тяжестью, как гнойный прыщ взрывается в мозгу. Получив на вопрос немой ответ. Построение утопии возможно, только это будет индивидуальная утопия, в которой все остальные будут страдать. Выбери своё звено. Человек, хоть раз испытавший зависимость, находится либо в завязке, либо в рецидиве, от этой болезни нет лекарства, разговор продолжается благодаря обсуждению количества... в начале была ошибка, так появился мой любимый почтальон. Мусорской уазик, проезжающий мимо, портит даже городской пейзаж. Серые паяцы взяли на себя роль социальных котов по отношению к мыши. Люди ходят держась за руки, а через день расстаются навсегда, лишая себя права переписки. Такова игра в счастье, подобно детской игре в песочнице. Год от года становится печальнее, руки опускаются, чтобы вновь воссоединиться, образуя своего рода цикл. Кровь бьёт в голову подобно пластиковой лопатке, бьющей по форме, чтобы разделить только что одно целое на два. Как в детстве.
Когда рискуешь всем ради ничего, ощущается полнота существования, заполнение пустотой, приобретение особых очертаний в формате часовых механизмов. После рождения, после преодоления этапа новорождённый-незнакомец, в женском чреве можно найти исключительно смерть. Продолжение жизни – самоубийство. Жизнь в форме самоубийства продолжается нормами жизни. Насыщение дедукцией. Осознать единственно существующую романтику, романтику снов. Сон спасает реальность своими воплощениями, исправляет действительность до нужного сознанию уровня. Вчера я повесился во сне, проснувшись с утра, испытал на себе хорошее настроение, которое не прошло через миг, а протянулось через весь дальнейший день. Проснувшись, наблюдать клеймо отчаяния снаружи, но, как будто, на вывернутой наизнанку голове. Переиначивать мысли в буквы гораздо проще, чем жить, но сложнее оставить... имея определённую совокупность известных величин. Пройдя по аду чёрных зим, разобрав поэзию как побочные эффекты мыслительного процесса. Моё лицо не озадачит бойкий и весёлый взгляд, который не способен увидеть в глазах яркий огонь приближающегося безумия. Повстречав человека, от которого смердело смертью, который был очищен от человеческой морали и предрассудков, не был ничем отягощён, кроме этого ароматного смрада, я увидел в нём олицетворение осени. Невозможно дождаться из пятнадцати ста. Очередной мёртвый голубь греется в мусорном баке – истинный ребёнок осени.