сезон дождей. оставлены шезлонги.
рыбак уходит в море, бросив сеть.
твой голос был пронзительный и звонкий,
чем подходил прибрежной полосе.
здесь лестницы поют, петляя в прошлом,
я был непонят, юн, тобой отброшен,
ты мне была всегда немного больше,
чем все.
потом был август, вопли тепловоза,
москва и офис, бедность и понты.
я выходил из дома в сложный возраст
детей, долгов, разводов, суеты.
я постарел, мне далеко за осень,
и всё твоё, что я в себе отбросил,
в других ещё больней отозвалось мне,
чем ты.
мне кто-то говорил, что ты погибла,
а после: вышла замуж, из страны
сбежала, затерялась в недрах лимба,
уволилась, нашлась среди зимы,
я видел много браков, ставших ложью,
двуглавых чудищ, встреч неосторожных,
но не было союза невозможней,
чем мы.
теперь вдовец, беглец и разночинец,
чей волос пепла серого седей,
гляжу в песок, потягивая чивас,
спасаясь межсезоньем от людей.
и кроме волн ничто не застит взора,
и в шуме их уже не слышу зова –
то голос твой звенит среди сезона
дождей.