Жду мужа-художника пастельной женою,
абстрактной любви своей в гневе не скрою,
встречаю в два ночи творца на карачках,
спрошу о художествах и неудачах.
В углу туалета неписанных правил
след по-модернистски напольный оставил.
Я функционально и лекарь и лектор –
ищу компромисс болевого эффекта.
Сюрпризы приятны, супруг это знает,
центр оздоровительный его поджидает.
Плесну со сметаной на яйца в тарелку
щавелевых щей – словит кайф и котлетку.
Салат нашинкую, подсуну с любовью
селёдку под шубой с натёртой свекровью.
Бездонный желудок, надеюсь, поместит
пельмени домашние с тестом из тестя.
Кровь стынет в кастрюльке уставшего сердца.
Спагетти волос цвета жжёного перца
в посуде подам с голубою каёмкой,
за то что посмотрит глазами ребёнка.
По кухне кручусь распушистою белкой,
а-ля космонавтка в летящей тарелке.
В процессе готовки хлебну из чекушки
и вальсом зайдусь в кухне Мышкой-Норушкой.
Конечно, обслуга в бистро побыстрее.
Я не расторопна? Ну что ж, протрезвею.
Меня не сравнить с декадентским Парижем,
там не посылают гарсонов пониже.
Муж всё ж не доволен кухонным балетом.
Связала бы жизнь лучше с местным поэтом.
Втроём бы питались духовною пищей.
Богема была и останется НИИ-щей.