Она рисовала их белым,
На черных листах картона.
Робко, совсем не смело,
В квартирных коробках бетона.
Они ее тоже любили,
Украшали серые будни.
Постель вечерами стелили,
Говорили что, тоже люди.
Так и шли день за днем ее годы,
Весело с нотками счастья.
С легким привкусом сладкой свободы,
Несмотря на чужие несчастья.
Но однажды беда постучала,
Ее близкий прощался с жизнью.
Она просила, она рыдала,
Она пела отчаяния песню.
Они же твердили: “Не в силах,
Судьбу изменить не возможно,
Мертвым лежать в могилах,
Просить о другом, безбожно”.
Он умер, не приходя в сознание,
Она забыла что значит слезы.
Лишь шептала как заклинание,
В их адрес одни угрозы.
Та же комната, в том же доме,
Но нет больше ангелов в белом,
Лишь холод ее ладоней,
Да в рисунках ужас на сером.