Со временем выросли мы и из песочных игр. Все чаще собирались на лавочках и играли в «развивающие игры» (тогда еще не было такого понятия, а может, мы просто не знали) – загадки-отгадки всякие, съедобное-несъедобное, рыбы-звери-птицы. Наши младшие братья-сестры в такой компании явно скучали, поэтому мы, старшие, решили устроить для них и для всех соседей концерт. Раздали малышне листочки со стихами и текстами песен (благо, детских книжек со стихами Барто, Маршака, Михалкова и других в каждом доме хватало), девочкам поручили соорудить костюмы для «испанского танца», мальчишкам – найти «сомбреро» или хотя бы какую-нибудь соломенную шляпу.
Репетировали каждый день. Для этого за одним из домов была выбрана очень удобная площадка, что-то вроде парадного крыльца (только оно было почему-то на фасадной стороне центрального подъезда) с широким крыльцом и такими же широкими бетонными парапетами. Мы рассаживались на эту бетонку и «прогоняли сценарий», стараясь петь и декламировать как можно громче. О том, что за дверью «парадного» может кто-то жить, мы даже как-то не задумывались.
Но однажды, придя на репетицию, обнаружили, что на «нашей» лестнице лежит куча домотканых половых дорожек. Нет бы, сообразить, что кто-то неспроста их сюда положил! Нет, мы страшно обрадовались, расстелили дорожки на бетонке и расселись, предвкушая «прогон» в максимально комфортных условиях. Меня, как ведущую, усадили на оставшуюся кучку дорожек на самом верху лестницы, оттуда всех было видно и очень громко звучало: «Выступает Геннадий Власов!», пока дверь парадного, наконец, не отворилась.
На пороге стояла сонная, неописуемо злая «баба Гивря», которую мы все страшно боялись и всегда обходили стороной. Как нас угораздило оказаться у ее порога, я до сих пор не понимаю (оказывается, у ее квартиры было два выхода – один в подъезд, другой – прямо на задний двор)! Баба Гивря была крепкой женщиной с мощным голосом и страшноватым лицом. Уже взрослой я узнала о ее нелегкой судьбе, как выяснилось,- неплохой бабы Степаниды, но тогда мы все просто оцепенели от ужаса.
Немая сцена длилась недолго. Баба подошла к кучке дорожек, на которых все еще, не смея пикнуть, сидела я, подхватила дорожки вместе со мной и с силой швырнула вон со своего крыльца. Я помню, как пролетела на дорожках мимо ошеломленных друзей и больно шмякнулась на землю. Дверь бабы Гиври в этот момент шумно захлопнулась, так что даже штукатурка в проеме крыльца слегка осыпалась. А дети подбежали ко мне: «Ухтыш, как она тебя кинула, смари, коленку разбила, и локоть, и локоть!»
Мне было обидно. Как же так, ведь концерт мы готовили для взрослых, так хотели их порадовать! Но, будучи самой старшей (12 лет все-таки!), решила не разводить нюни, а только сказала – ну и полетала, прям как на ковре-самолете!