Тот фильм о трагедии и о невесомом.
Монтажёр бредит, цепляясь за текстуры.
Понарошку пыль глотает плёнка перед сном.
Крошка, если фильм не поймёшь, то ты - дура.
Был снят документальный фильм про человека, лёгкого в общении; про лёгкую ваниль и лёгкий штиль; создателей глобального мышления; учёного, корпящего над почерком; рассмотрены пассионарные толчки. Сценаристы того фильма пророчили, что ты наденешь виртуальные очки.
И сядешь, и ляжешь смотреть их сюжеты про принцессу Диану и гиперстрадания. Трогая вальяжно пепельницу сигаретой, очарованный процессом отрицания. Беседа с режиссёром о его творении взапой. Но он немой. И все перерастает в ссору. Спор гения – конфликт с самим собой.
В старинной киноленте кадр – жизнь. А в жизни каждый кадр – кинолента. Я знаю, что вам дать. Бездействие. Держи. Я знаю, что у вас забрать. Я заберу запреты. Разве в это хотел костюмер обличить своих протагонистов? Этот фильм – просто курьер, доставляющий бытийную пиццу;
Пищу для мыслей. Пишу для смысла. Слышу, зритель, твой стон хрипловатый. Картина заставляет. Во рту кисло. Так бы не снял ни один оператор. Про метания огня и то, что буржуа труслива; про то, что всего действительно стоит; про скалы, чувства и нервные срывы. И обретенный покой.