Их грубо разбудили среди ночи,
И приказали всем идти в подвал,
Сказали, в городе опасно очень,
Вопросов лишних, чтоб никто не задавал.
По лестнице крутой они спустились,
С доверием смиренным выполнив приказ.
В глухом, сыром подвале очутились,
Не зная то, что это всё в последний раз.
Царевны кроткие, как стройные берёзки,
В очах печальных - состраданье и любовь.
У цесаревича в глазах застыли слёзки,
И от болезни он стонал, превозмогая боль...
К расправе зверской всё было готово,
Что даже не успели осознать,
Указ зачитан быстро и сурово:
Царя с семьёй постановили расстрелять.
В глазах нет страха, лишь одно недоуменье,
И о спасенье к Господу мольба...
Но пробил час, всего одно мгновенье,
И началась безумная стрельба.
Какие ночи душные в июле!
Пылала революции заря.
Лишь несколько минут свистели пули,
И вся обойма в батюшку-царя!
Палили из орудий до последнего,
Советской власти исполняя приговор,
И чудом выжившего царского наследника
Добили из нагана выстрелом в упор...
И в ту же ночь, не дожидаясь до рассвета,
Тела их к яме Ганиной свезли,
Чтоб преступление оставить без ответа,
Останки царские туда закинув, погребли...
И для России наступил час испытаний,
Её вандалы обезглавили не зря,
Земля стонала от бесчинства и страданий,
Неся расплату за убитого царя!
И потянулись годы лихолетий,
Ломали церкви жгли иконы и кресты.
И не было печальнее на свете,
Чем в алтарях разбитых мерзость пустоты...
Но матушка Россия не сломалась,
Она ведь православия оплот!
В ней вера с благочестием осталась,
И русский дух у нас никто не отберёт!
Простите нас, святые страстотерпцы,
Вы с Господом распялись на кресте,
За Русь родную и за веру в сердце,
И за любовь святую во Христе!