Уймись, гордыня, разрослась как снежный ком.
Устал тебя кормить одною лабудой.
Ты не трынди, что я давно с тобой знаком
И что твоей обласкан «золотой ордой».
А ты поешь, мол, я твоя – твой смертный грех.
Один из тех грехов ниспосланных судьбой,
Но этот самый перевесит сумму всех,
Шести иных других с отвисшею губой.
…Чтобы с утра их не услышать медных труб,
Проснусь пораньше, плащ накину и уйду,
Спалю мосты, на первый раз, подрою сруб,
Вот не решил когда начать, в каком году.