Достигла ночь лесного перевала
И мягко растеклась между берез.
Луна наверх вскарабкалась устало
И все чуть бледным светом залилось.
Деревья шелестели - как живые,
Все звери по берлогам разошлись.
Вдруг девушка - с цветами полевыми,
И косы так небрежно расплелись.
Идет себе, романсы напевая.
И будто ей не страшно, что одна.
Сама недобрый ужас навевая,
Хохочет, как от крепкого вина.
Заглублена душа ее в июне,
Родной рукою от большой любви.
И ночь была тогда такой же лунной.
И он - убийца- каялся в крови.
Да позабыл он в спешке нож острейший,
И ужаснулся после - заберут.
Но вместо лун и звезд был мрак полнейший,
Под коим даже город не найдут.
И так случилось, что пришел случайно
Когда иссякло ровно сорок дней.
Комок в груди болел необычайно,
Но он пошел, набрав с собой свечей.
Нашел то место, тихо чертыхнулся.
Зажег свечу и просто обомлел:
Лицом к лицу он с жертвою столкнулся,
И призрак еле слышно прошипел:
"Я хороша была, но так наивна.
А ты был грязен, но как черт умен.
И пусть взаимно будет всё. Взаимно!
Теперь и ты на гибель обречен."
И не успел он больше молвить слова:
Покойница неспешно подошла
Взглянула мельком на него сурово
И руки вокруг шеи обвила.
Поцеловала черными губами
Его от ужаса скривлённый рот.
А он не чуял почвы под ногами,
Вовсю страшась глазничных двух пустот.
И он упал на землю, умерщвлённый.
Отчаяние эхом разлилось.
Теперь он сам - на муки обречённый,
И заперт меж белеющих берёз.