И было красно там, за той горой,
Так, словно кромка взовалась дневная.
И мне казалось, будет дед живой,
Как только поздний снег в саду растает.
Дед выйдет из прихожей хохоча
Еще своей пока, неглупой шутке.
И будет странно вспоминать врача,
И страшный холод в утренней маршрутке.
Горело небо, колокол гудел
В деревне, за ступенчатым обрывом.
И праздничный кулич был сладко бел,
И ветер в поле с бабьим выл надрывом.
И все казалось громким и живым,
Лишенным права исчезать и гаснуть.
Отец пошел к машине.
Я за ним.
Над кладбищем горело небо красным.