Счастливого и крепкого мне солодового шторма.
Всё хорошо, надёжно, чист обзор, и всё отлично и просторно.
Саднило, а сегодня снег.
Душа не просит аспирина.
И, неожиданно для всех,
мы позабыли наше имя
взаимное.
В восторге энтропии пили, пили, пили
да охали –
от газа запустения, апатии, сомнения,
угасшей старины личин в чехлах воображаемых
пыли'.
На прицеле у сказки. Диссоциативное в клеточку расстройство эта
перистость покатая – действидимости кафель бледный-бледный, кожа бледная.
Выпотрашивающая всё насквозь пурга. Скрипкие наполовину контуры и телеса
пространства порождают чувство, не впечатление, спешки, а ведь это партия, пусть и не сад,
не стороной. В океане/ в окне/
на листке недо[с]казанности – случай и одновременно совершенный конец –
эпитафия случаю. Имена вместо речи. Обрывки коллажа природы, среды, повседневности. Или
праха крашеного горстка. Случай призрачный. Типа, конец. Что-то, что не случалось. Вылил
достаточно.