Обычное дитё,
В груди бушует ветер
И в каждом члене жизнь цветет
Ну что ей знать о смерти?
Восьми лет, коли верить ей,
С села мне чадо повстречалось.
И густота ее кудрей
В рябины гроздья собиралась.
В ней чуял я деревни и леса,
Торчал подол ее рубашки,
Но честных глаз пьянящая краса
Сражала в той милашке.
«Сколь братьев и сестер в семье
У чудной столь девчушки?»
«Как много? – семь», - сказала мне
И навострила ушки.
«Где же они, ответь, молю».
«Нас семь» - мне чадо отвечало.
«Двое в соседнем нам краю,
Двое отправились с причала.
Церковный двор двух приютил -
Лежат там брат с сестрой.
А хижина вблизи могил -
Нам с мамой дом родной.»
«В краю соседнем двое,
А также двое в море?
И все ж вас семь.
Как так случилось? Дитя,
Молю, скажи на милость.»
Ребенок тут заговорил:
«Нас семь мальчишек и девчат.
Церковный двор двух приютил -
Под деревом лежат».
«Я вижу жизнь в ногах твоих,
Ты так резва на воле.
Коль забрала земля двоих,
Всего вас – пять, не боле»…
"Мне зелень их могил знакома."
- Ответила девчушка.
"В двенадцати шагах от дома
Лежат они друг с дружкой."
"Частенько я вяжу чулки,
На той земле присев.
И подрубаю там платки,
Им песенку запев."
"А часто на закате, сэр.
Когда красивый свет снаружи,
Беру я чашку супа в сквер,
Деля свой с ними ужин"
"Погибла первой Джейн сестрица.
Я видела, как ей не спится.
Утихли стонов звуки.
Господь ее облегчил муки"
"Там, где взяла ее земля,
Когда сухи поля,
Веселье все с сестрой деля,
Играли брат мой Джон и я."
"Поля сковало белым цветом,
Лед лег у моих ног.
Вслед за сестрой ослаб Джон телом
И к ней же лег под бок."
"Но двое не покинут, - я кричал, -
Небесных впредь ворот!"
А мне ребенок отвечал:
"И все ж нас семь, Милорд!"
"Они мертвы! Двоих здесь нет!
На то Господня воля!"
Напрасно ей кричал я вслед -
Одно в ответ:
"Нас Семь! Не меньше и не боле!"