Доктор морщится возмущенно – что, мол, таращишь блюдца?
Говорил же тебе – режим, каждый день прогулки.
Куда тебе надо вернуться?
В две тыщи третий?
Ах, в девяносто шестой... Извини, не светит.
Что у тебя за хлам в черепной шкатулке?
Говорил же тебе – зарядка и витамины.
Вовремя спать, семь часов. Или лучше восемь.
Осень? При чем тут осень?
Бронхит, ангина,
Дождь, мерзопакость, насморк и холодина…
Я тебе обещаю – будешь сама нирвана.
Валерьянку пей – по две штуки, утром и на ночь.
Запивай молоком. Молоко, говорят, полезно.
Про кофе забудь, наслаждайся зеленым чаем,
И не лезь туда, куда ты все время лезла!
Вот зуб даю, отвечаю,
Через год увидишь – снимешь лицо подранка.
И пишет, пишет рецепт на валерьянку…
Говорю, товарищ, говорю, уважаемый доктор,
А валерьянка-то вставит после феназепама там, сибазона?
А то, говорит мой доктор, сопи озоном,
Переходи на зеленый и не топчи газоны,
На ночь пробежка – решительно так, бодро.
И любить не вздумай, зачем тебе это?
Кто тебя просит?
Какой же ты сука добрый.
Я и так коматозила все свое лето,
Отдай хоть осень!
Что, нисколько нельзя?
Нет, говорит, нисколько.
Я и так восемь лет убил, пока тебя собирал из осколков,
Так что жри свою валерьянку и вали отсюда.
Ну и ладно. Ну и пожалуйста. Ну и не буду.
Ухожу. Понимаю, что наврала. Сквозняком шатает.
Он очень хороший доктор. И он ничего не узнает.