В выходные люди просыпаются поздно, и поэтому утром во дворе ничего интересного не происходит. Конечно, физкультурники иногда пробегают или собачники выходят на прогулку – это дело обычное. Но в том дворе, о котором идёт речь, можно было увидеть не только собачников и физкультурников. Там каждое воскресенье ездила по кругу маленькая красная машинка.
Маленькая Красная Машинка была игрушечной, но рычала почти как настоящая машина. Она очень гордилась своим громким голосом и не меньше гордилась своим хозяином. Хозяин у неё был уже взрослый, причём очень внушительного размера. Он стоял обычно посреди двора, держал в руках пульт управления и командовал Красной Машинке: «Быстрее! Быстрее! Ещё быстрее!» И Маленькая Красная Машинка старалась мчаться так быстро, что у неё самой иногда кружилась голова от скорости. Ей казалось, что она настоящий гоночный болид.
«До чего же здорово! –думала Маленькая Красная Машинка, когда хозяин давал ей минутку перевести дух. – Когда светит солнце, здесь не хуже, чем дома. Даже немножко лучше – дома всё-таки жарковато».
И она виновато оглядывалась на хозяина, боясь, что тот прочитает её мысли. Она знала, что хозяин иногда тоскует по дому.
Дом у хозяина был далеко – в Индии. Звали хозяина красивым именем Шаилендра, а в Москву он попал, потому что в Индии дети всегда слушаются своих родителей. Шаилендра всё детство мечтал быть автогонщиком, но папа решил, что сын должен стать врачом и отправил его учиться в Россию. Шаилендра послушался, поехал и стал студентом медицинского института. А Маленькую Красную Машинку взял с собой.
«Когда светит солнце, здесь почти как дома, особенно, если смотреть на небо, – думал Шаилендра, не догадываясь, что повторяет мысли своей машинки. – Зимой, конечно, холодновато, это да, но летом неплохо». И он улыбался Красной Машинке, которая не знала, что такое зима – хозяин зимой её на прогулки не брал, берёг от холода.
Чтобы стать врачом, учиться надо долго. А чтобы стать хорошим врачом, надо ещё и ни на что не отвлекаться. Шаилендра хотел вернуться в Индию очень хорошим врачом. Папа всегда говорил ему: «Если что-то делаешь, делай хорошо. Плохо само получится». И Шаилендра занимался на совесть. Но в воскресенье всё-таки устраивал себе перерыв и выходил утром во двор со своей машинкой. Было это для него настоящим счастьем. Машинка носилась вокруг как угорелая, а он стоял с полузакрытыми глазами и представлял себя пилотом на гоночных соревнованиях.
Сейчас-то, конечно, он ни в какой гоночный болид не поместился бы. В Индии считается, что быть худым – это несерьёзно, и поэтому в Москве Шаилендра быстро стал человеком серьёзным и весил уже почти девяносто килограммов. Но с закрытыми глазами легко увидеть себя таким, как хочется – хоть за рулём гоночной машины, хоть в космическом корабле. Или представить, что ты снова дома.
И Шаилендре казалось, что в бледно-синем небе кружатся не вороны, а величественные орлы, и на дерево залезает не неловкий котёнок, а игривая обезьянка. Вот голуби были похожи на индийских, особенно один, рыжего цвета. Он напоминал Шаилендре горлиц, которые жили недалеко от его дома в Индии. Горлицы ведь тоже голуби, только дикие.
Маленькая Красная Машинка терпеливо ждала, когда хозяин вдоволь навспоминается, а потом начинала гонять ещё быстрее, чтобы тот не грустил.
Некоторым соседям это не нравилось.
«Что опять к окну прилип? – говорил недовольным голосом папа мальчика Васи. – Хватит на этого бездельника с машинкой глазеть! Слезай с подоконника и займись делом. Иди вон мультики посмотри по телевизору».
Папа у Васи был строгим. Поэтому Вася с подоконника послушно слезал, хотя, конечно, ему хотелось смотреть на красную машинку бесконечно – так она весело гоняла по кругу. А вот если бы самому понажимать кнопки, поуправлять! Ну, или хотя бы постоять рядом… Но Вася знал, что папе не нравится ни хозяин красной машинки, ни сама машинка.
«Что за дурацкая манера в воскресенье под окнами жужжать! – раздражался папа. – Здоровый такой оболтус, а всё в машинки играется. И откуда он только здесь взялся! Вот ведь понаедут всякие…»
Не нравилось папе ещё и то, что хозяин красной машинки был их соседом и жил в квартире напротив. Иногда вечерами по лестничной клетке разносились ароматы какой-то нездешней еды, и Васин папа в такие дни очень злился и говорил, что дом от этого запаха невозможно проветрить. «А вот недавно маминым борщом тоже очень долго пахло», – сказал ему как-то Вася. «Причём тут борщ? – закричал папа. – Борщ – нормальная еда! Очень вкусная, между прочим, если её готовит мама. А это хрен знает что!»
Готовил Шаилендра редко – просто не успевал. Индийская кухня ведь сложная, там столько приправ, столько тонкостей! Да и не много наготовишь, если нет привычных продуктов, а те овощи, которые растут и в Индии, здесь выглядят совсем по-другому. Ну, вот, например, морковка. Каждый индиец знает, что нормальная морковка должна быть тёмно-бордового цвета. А здесь она какая-то оранжевая, даже каши из неё не сваришь. И Шаилендра со вздохом вспоминал свою любимую морковную кашу, которую так часто варила ему мама – каша была тёмная, сладкая…Объеденье!
Но постепенно он ко всему привык и некоторые вещи даже полюбил. Особенно яблоки. Никогда он таких фруктов в Индии не видел! Теперь он с нетерпением ждал августа, когда поспевают первые яблоки, и ходил на рынок пробовать разные сорта.
Ещё нравился ему хрен. Он напоминал Шаилендре индийскую еду – такой же острый, горький.
Когда Шаилендра ещё плохо понимал по-русски, он думал, что хрен – это какое-то очень мудрое существо. Он часто слышал, как сосед, который жил напротив, недовольно говорит «Да тут хрен знает что такое!» И Шаилендра представлял, что это, может, такой особенный местный бог, который знает обо всём на свете – в Индии ведь много богов, на любой случай найдётся. Но потом оказалось, что хрен – это просто съедобный корень, очень вкусный, если его натереть. Наверное, сосед имел в виду что-то другое.
Каждое воскресенье, когда Шаилендра и Маленькая Красная Машинка выходили утром погулять, они видели в окне третьего этажа лицо маленького Васи, соседского сына. Мальчик, не отрываясь, смотрел на Машинку, и ей очень нравилось, что у неё такой внимательный зритель. «Вот если бы он вышел на улицу, ему было бы ещё лучше видно, как здорово я гоняю», – думала Машинка. А Шаилендра думал, что у Васи, когда он смотрит в окно, такие же грустные глаза, как у маленьких пациентов в его больнице.
Когда живёшь с кем-нибудь на одном этаже, волей-неволей будешь с соседями встречаться. Вот так и Шаилендра и Васин папа иногда сталкивались друг с другом то у почтовых ящиков, то у мусоропровода, а то утром в лифте, когда Шаилендра уезжал в институт, а Васин папа вёл сына в детский сад. Встретятся, взглянут друг на друга – и отворачиваются. Васин папа отворачивался, потому что этот непонятный иностранец ему не нравился, а Шаилендра – потому, что чувствовал, что Васин папа чем-то недоволен.
Не здоровались даже.
Васин папа всегда выглядел недовольным. Был он толстый, шумный, и у него была самая большая машина во дворе – чёрного цвета и с тонированными стёклами, похожими на чёрные зеркала. Работал он завхозом. А если ты заведуешь каким-нибудь хозяйством, то всегда найдётся повод быть недовольным. И папа ругал жильцов, которые недостаточно ровно парковали свои машины, делал замечания консьержке, которая целыми днями смотрела телевизор, но особенно его раздражало то, что на стенах в подъезде всё время появлялись грязные пятна и надписи.
Поэтому он очень обрадовался, когда в подъезде начался ремонт. Рабочие сложили в угол пыльные мешки со шпаклёвкой, поставили рядом две бочки краски и повесили над ними объявление: «Уважаемые жильцы! Просим на каждом этаже провести голосование и выбрать, в какой цвет красить стены».
Раньше, конечно, никто бы никого не спрашивал, и стены покрасили бы первой попавшейся краской. Но теперь директором организации, которая делала ремонты, стал человек молодой и очень прогрессивный. Он закупил краску двух цветов – пусть жители сами выберут, какого цвета на их этаже будут стены – голубого или зелёного.
И вот в подъезде запахло ремонтом, маляры начали шпаклевать трещины, а жители собирались на своих этажах и рассуждали, что лучше – голубое или зелёное. Потом записывали свой выбор на листочке и относили вниз, к бочкам с краской.
Васин папа тоже взял листок и жирно написал: «Третий этаж – зелёный».
«Папа, подожди – ты же никого не спросил!» – воскликнул Вася, которому было очень интересно, как будет проходить голосование.
«Кого тут спрашивать? Ивановы в отпуск уехали, что ж я им, за границу, звонить буду? А Марья Васильевна на даче сидит, ей не до краски, у неё клубника пропадает, варить надо. Осталась только наша квартира, а себя я уже спросил – мне зелёный нравится».
«Ещё есть квартира, где человек с красной машинкой!»
«А у него я и спрашивать не собираюсь. Он и по-русски-то, небось, не говорит!»
«Говорит! Я слышал, как он по телефону разговаривал».
«Неважно, – отрезал папа. – Стены у нас на этаже будут зелёные».
И понёс листок вниз.
Шаилендра в это время тоже размышлял, какой цвет лучше. Зелёный – это хорошо, это красивый цвет, только зелёного здесь летом и так много – вон сколько вокруг деревьев и кустов! В Индии столько зелени не увидишь, разве только на юге, в джунглях. Но в городах – никогда. А голубой – это цвет неба. Лучше пусть стены будут голубыми, а то небо в Москве часто закрывают облака.
Интересно, как будет проходить голосование, думал Шаилендра. Наверное, к нему кто-нибудь придёт и спросит. Пятница ведь, вечер, все дома.
Но никто к нему не пришёл. А утром он услышал за дверью какой-то шум, выглянул и увидел, как маляры шустро катают по стенам валики с зелёной краской – половина стен уже позеленела.
«Стойте! Почему вы красите зелёной? У нас ещё не было голосования», – волнуясь, заговорил Шаилендра.
«Как это не было? Было. Вот и бумажка есть. Видите, написано: третий этаж – зелёный!»
«Но меня никто не спрашивал! Это, наверное, сосед написал. А мне нравится голубой!»
«Нам всё равно, в какой цвет красить, можем хоть в полосочку, – сказали маляры. – Вы уж сами с соседом договаривайтесь».
Шаилендра посмотрел на дверь напротив, потом на маляров, которые в ожидании его ответа опустили валики, и решительно сказал: «Не буду я с ним договариваться, раз он меня не спросил. Красьте мою стену в голубой цвет!»
И маляры покрасили вторую половину этажа голубой краской.
От переживаний Шаилендра решил приготовить себе что-нибудь вкусненькое – заниматься в таком настроении он всё равно не мог. И вскоре по этажу поплыли пряные ароматы индийской кухни, смешанные с запахом свежей краски. Маленькая Красная Машинка лежала в коридоре в своей коробке и вспоминала, как пахнет Индия. А ещё думала, что завтра воскресенье, и они с хозяином пойдут гулять.
А в квартире напротив раздражался Васин папа. Запах краски он ещё был готов потерпеть, но такая смесь – это уж слишком. «Никакой вечерней прогулки! – говорил он Васе. – Дверь вообще до завтра не будем открывать, пока это безобразие не выветрится. А мама пусть приготовит на ужин что-нибудь вкусненькое – надо этот противный запах заесть».
На следующее утро в подъезде стояла тишина – жители ещё спали, а маляры в воскресенье не работали.
Васин папа, в махровом халате похожий на боксёра-тяжеловеса, смотрел по телевизору новости, а Вася глядел в окно. Внезапно папа насторожился – со двора доносился какой-то шум. Он подошёл к окну и выглянул – ну, конечно, это бегала вокруг своего хозяина игрушечная машинка. Во дворе больше никого не было, только автомобили грели на утреннем солнце свои блестящие бока, да голуби рядом поклёвывали крошки.
Папа недовольно посмотрел на Васю:
«Ну на что ты там смотришь? Опять этот бездельник со своей машинкой спать не даёт!»
«Но ты же не спишь, папа. Уже ведь не рано», – сказал Вася, не отрывая глаз от машинки.
«Я не сплю, так другие спят. Например, мама. Я о людях думаю!»
Вася вздохнул, но не стал говорить, о чём он думает. Потому что думал он о красной машинке. В этот раз она ездила как-то особенно быстро, поворачивала как-то особенно резко – у больших машин просто захватывало дух, когда она мимо них проносилась. Даже у Васиного папы мелькнула мысль, не слишком ли высокая у неё скорость.
И только он об этом подумал, как – хлоп! – машинка на полном ходу врезалась в большое чёрное колесо.
Красная Машинка испуганно подняла глаза и увидела, что колесо принадлежит огромной Чёрной Машине.
«Ай!» – сказала Чёрная Машина, но сигнализацию включать не стала.
«Ой!» – сказала Маленькая Красная Машинка. Сказала она это на языке хинди, на котором говорят в Индии, но Чёрной Машине было всё понятно и без перевода.
«Это что ещё такое?» – заорал Васин папа, и лицо его потемнело и стало цвета настоящей индийской моркови.
А Шаилендра ничего не сказал, потому что в Индии не принято показывать свои чувства, если ты, конечно, не киноактёр.
Васин папа прямо в халате бросился во двор. Он собирался сказать соседу всё, что он думает о нём и его машинке. Но едва он открыл дверь, как увидел перед собой стену, покрашенную голубой краской. Не веря своим глазам, папа обернулся – стена на его стороне этажа была зелёной. «Ах, вот как!..» – чуть не задохнулся от возмущения папа и помчался вниз, перепрыгивая через ступеньки. Вася бежал за ним.
«Извините, пожалуйста, – говорила в это время Маленькая Красная Машинка, пытаясь разглядеть, не осталось ли на чёрной шине какого-нибудь следа. – Я нечаянно! Не рассчитала скорость…»
«Да ничего страшного! Мне ничуточки не больно, только немножко щекотно. Вы сами-то как, не ушиблись? А то шины у меня твёрдые!»
Тут подбежал Васин папа. «Ты что себе позволяешь? – закричал он на Шаилендру. – Правил дорожного движения не знаешь? Разве можно во дворе так гонять? Это же аварийная ситуация создаётся!»
«Я прошу прощения, это произошло случайно, – вежливо ответил Шаилендра. Он вообще-то совсем не хотел огорчать соседа. – Но моя машинка игрушечная. Я думаю, она не могла повредить вашу».
«Он думает! А если она проткнула ей шину? А ну пойдём, посмотрим!»
Они подошли к машине. Игрушечная машинка стояла, уткнувшись носом в чёрное колесо, и казалась с высоты папиного роста такой маленькой, что было невозможно представить, что она может что-то повредить. Папа на секунду смутился, но тут вспомнил про голубую стену, снова нахмурился, перевёл взгляд на свою машину – и остолбенел. В зеркальных чёрных стёклах отражался он сам и Шаилендра, и были они похожи, как близнецы – оба толстые и круглолицые.
Васин папа смотрел на отражение Шаилендры. Шаилендра смотрел на отражение Васиного папы. И вдруг раздался Васин голос: «Папа, они подружились! Машины подружились! Я слышал, как они разговаривали. Наша машина говорит, что ей тоже нравится гоняться!»
Мужчины посмотрели на мальчика. Он сидел на корточках рядом с колесом и гладил игрушечную машинку. Потом нерешительно спросил Шаилендру:
«Можно взять вашу машинку в руки?»
«Можно. Ей это понравится».
«А почему вы всё время с ней играете? Вы же взрослый!» – задал Вася вопрос, который ему давно не давал покоя.
«Просто я хотел стать гонщиком, когда был маленьким. Но папа сказал, что я должен стать врачом. А в Индии, где я живу, положено слушаться папу. Вот я и приехал сюда учиться на врача. А машинку взял с собой – на память».
«Вот это правильно – слушаться папу! Папа плохого не посоветует, – включился в разговор Васин папа. Он уже остыл и снова стал нормального цвета. – Я вот, например, когда был маленьким, хотел стать пожарным… Так ты из Индии, значит?»
«Да».
«А что это около твоей квартиры стена голубым покрашена?»
«Мне голубой цвет нравится. Он похож на небо».
«А-а, понятно…» – тут папа замолчал, потому что никак не мог придумать, о чём бы ещё поговорить. И вдруг придумал:
«А пиво в Индии пьют?»
«Некоторые пьют. А я пью чай».
«Индийский? Со слоном?»
«Индийский. Но со слоном не пью, нет, слоны чай не любят. Я с друзьями пью и с конфетами».
«А с какими конфетами?» – спросил Вася, не выпуская из рук машинку.
«С серебряными».
«А бывают разве серебряные конфеты? Это фольга серебряная, в которую их заворачивают!»
«Бывают. Это мои любимые конфеты. Хотите попробовать?»
И они пошли к подъезду.
На третьем этаже Васин папа снова посмотрел на разноцветные стены и, пока сосед открывал дверь, сказал:
«А мне зелёный цвет нравится, потому что он похож на футбольное поле…»
Но тут они вошли в квартиру, и Шаилендра повёл их на кухню. Он уже долго жил в Москве и знал, что здесь главной комнатой считается кухня, и гостей надо принимать именно там.
Потом они пили чай с конфетами, и оказалось, что индийские конфеты действительно покрыты тоненьким слоем настоящего серебра, которое можно есть. Гости ахали, удивлялись и пробовали ещё.
На пятой конфете папа заторопился домой. «Спасибо за чай, – сказал он Шаилендре, – но нам пора. Вдруг мама проснулась и волнуется, куда мы пропали?»
Вася поставил Маленькую Красную Машинку на пол и тихонько сказал ей: «Пока!»
Соседи пошли к своей квартире, а Шаилендра смотрел им вслед. На пороге Васин папа обернулся:
«Сегодня футбол по телевизору. Так что… ну, в общем, можно посмотреть. Вместе, я имею в виду».
«Спасибо, – ответил Шаилендра, – но лучше в следующий раз. Сегодня я ещё позанимаюсь».
Они попрощались, и соседская дверь закрылась. Но Шаилендра ещё несколько минут стоял и смотрел на стены – зелёные с одной стороны и голубые с другой. Потом спустился на первый этаж, налил в банку немного зелёной краски, взял оставленную малярами кисть и покрасил нижнюю половину своей стены в зелёный цвет.
«Вот так! – сказал он сам себе, положив последний мазок. – Снизу будет футбольное поле, а сверху – небо». И, очень довольный результатом, пошёл заниматься.
А на следующее утро он вышел из квартиры и увидел, что верхняя часть соседской стены тоже стала голубой, как небо, и теперь стены друг от друга не отличаются.
«Хорошо, когда на твоём этаже хорошая погода, – подумал Шаилендра. – Приятно будет возвращаться домой». Он подмигнул Маленькой Красной Машинке, запер дверь и поехал в институт.